| "Thank you Mike" |
Название: Thank you Mike Автор: Micosa Фэндом: Linkin park Категория: Джен Рейтинг: PG Жанр: милд-ангст Саммари: детские судьбы влияют и на судьбы взрослых Предупреждение: возможна смерть персонажа Последняя неделя занятий в этом семестре. Скоро каникулы. Выбегаю из здания колледжа – мне надо в больницу. Меня там ждут дети. Сейчас все объясню: Три недели назад я увидел объявление, вписал туда свое имя. Теперь я добровольно помогаю детям, больным лейкемией, побороть болезнь. Я не врач и не учусь на него, но помочь хочу. Мы боремся с болезнью психологически, сплотившись. Вспоминаю, как в прошлый раз мы все вместе делали коллаж. Сегодня я подготовил кое-что другое. Фасад здания клиники. Коридор. Поворот, а вот и эта комната, там уже ждут десять малышей. Как всегда рады моему появлению. Такие же, как и обычные дети, только одеты одинаково…и все лысые. Некоторым приходится таскать с собой стойку с капельницей, но это не мешает им быть такими же живыми, веселыми и подвижными. Я достаю из своей сумки желтую папку со смайликами на обложке – в ней я храню темы и задания для детей. Им все нужно преподносить в качестве игры, поэтому иногда со стороны кажется, что я дурачусь и кривляюсь. А им такой подход нравится – маленькие же… Они сидят полукругом, все ждут, что же я им приготовил на сегодня. Я наклоняюсь к ним и шепотом начинаю говорить: - Сегодня мы рисуем на очень-очень важную тему, - иногда оглядываюсь, чтобы наш «секрет» не услышал никто из посторонних, - только тс-с-с. Детские глаза загорелись веселым огоньком – маленькое приключение. Я подзываю их поближе, полукруг сжимается. Некоторые, кто уже умеет читать, пытаются заглянуть в мою открытую папку, но я прячу содержимое, тем самым лишь подогревая интерес. Заглядывая в их искрящиеся глаза, я спрашиваю: - У вас есть мечта? Я знаю, у каждого из вас она есть. Сегодня мы попытаемся ее нарисовать. - Но ведь о мечте нельзя лассказывать, а то ведь не сбудется, - Маленькая Миранда расстроена таким фактом. - Говорить о ней нельзя, а нарисовать можно, - с какой-то детской и задиристой интонацией отвечаю ей. Я знал, что кто-нибудь из них скажет подобное, поэтому решил подстраховаться – из папки я вынул рисунок, на котором были изображены дети и я в центре. Все мы на картинке держимся за руки. - Вот видите, - говорю я и поднимаю рисунок так, чтобы его было хорошо видно всем, - я мечтал о новых друзьях, нарисовал свою мечту, и теперь у меня есть вы – мои новые друзья. Это успокоило Миранду и всех тех, кто боялся за осуществление своих желаний. Закипела работа. Бумага, карандаши, краски, фломастеры – в ход шло все. На халатах появились разноцветные пятна от красок – яркие свидетельства бурного творческого процесса. Восьмилетний Рик мечтал о собаке. Нарисовал он ее прекрасно (судя по всему, это был лабрадор), но вот конура никак не получалась. Пока я помогал рисовать собачью конуру, другой мальчик раскрасил мне ухо в зеленый цвет. Я им разрешаю все, потому что болезнь не разрешает им почти ничего. Когда моя помощь уже не требовалась, я подошел к шестилетнему Честеру. Он всегда сидел дальше всех от меня, зато вел себя спокойно и всегда слушал меня очень внимательно. С ним у нас была отдельная работа – мы рисовали комиксы про Супермальчика, который должен победить мировое зло. Забавно все это… - Привет. Как дела? – сажусь рядом. - Привет, хорошо, - в глазах читается ожидание. Он ждет моего вопроса. - Так, и с кем на этот раз будет бороться Супермальчик? – именного этого вопроса он так ждал. - С гигантским плохим динозавром! Нет, нет…со злым трансформером! Ой… не то, - серьезное выражение его лица вызывает у меня улыбку. Этот супермальчик даже не замечает, как сейчас он борется со своим злейшим врагом – лейкемией. Врачи говорят, что только на занятиях рисованием Честер становится открытым и разговорчивым. Обычно же он бывает замкнутым …так, кажется, у него появилась идея. - Придумал! Это будет человек-невидимка. Он тоже злой, - вот так вот решил Честер. - А как же мы нарисуем невидимку, если он невидимый? – наблюдаю за его реакцией. Такого подвоха малыш явно не ожидал. Выход нашелся быстро: - Тогда это будет человек-видимка, - он рад, что все так «ловко провернул», я же еле сдерживаю смех. Я, наверное, в шесть лет тоже таким был…видимка – надо же… Во время рисования мы болтали с ним о разных вещах. На этот раз речь зашла о спорте. Я узнал, что он никогда не играл в бейсбол – не успел, болезнь пришла раньше. Он никогда не играл в бейсбол, и я не могу его по-настоящему научить этому: не могу вывести на улицу, дать в руки мяч и перчатку. Вместо этого я лишь показываю, размахивая руками и изображая бег на одном месте – все в этой маленькой комнате. А он слушает, улыбается и подскакивает на стульчике от радости, когда «игрок добежал до базы». В конце нашего занятия я естественно похвалил всех за прекрасные рисунки. Потом сообщил о том, что наша следующая встреча будет последней, так как срок моей добровольной программы истекает. Впрочем, как и этот сумасшедший семестр в колледже. На следующий раз они приготовили для меня сюрприз – плакат с разноцветными отпечатками их ладоней и приклеенные к нему рисунки – коллаж. Дико приятно получать подобное в знак благодарности. Когда я уже собирался уходить, кто-то схватил меня за рукав. Тот самый шестилетний Честер. Такой маленький, а имя такое взрослое. Он и сам был взрослым – в душе. Маленькая худая ручка держит меня за рукав – «не уходи, мы еще не дорисовали историю. Ты забыл, что обещал закончить ее вместе со мной?» Мне тяжело было посмотреть на него – глаза отказывались смотреть в его сторону. Как же мне стыдно… Как я могу из-за какого-то билета на 17:15 сломать детскую хрупкую надежду на счастливый конец, хотя бы в нарисованной истории. - Нет, не забыл. На чем мы с тобой остановились в прошлый раз? – улыбка тоже далась с трудом. Сияние глаз в ответ на мой вопрос. С ужасом замечаю, что его глаза становятся больше с каждой нашей встречей, а плечи – уже – он будто тает. Что же это за болезнь такая, что не щадит даже детей!? Зачем трогать тех, кто только начал жить? Восемь вечера. Сам не верю в то, что врачи разрешили мне задержаться с ним настолько долго. Видимо, они тоже догадываются, что скоро…нет, сейчас нельзя думать об этом – он почувствует это. Такой маленький, а все так понимает… Черкаю угол листочка карандашом. Не знаю, как сказать ему, что мне пора. Но я ведь всего на две недели. А вдруг…нет, такого не будет. В комнате только мы, остальные дети спят, либо на вечерних процедурах. Он сидит рядом и рисует. Относительная тишина, не считая вечной суеты в коридоре. Лампы дневного света уже давно заменили Честеру солнце. Их свет ничего не дает – лишь возможность отчетливо видеть предметы в помещении. Все остальное они не в силах осветить. Не в силах показать ему, насколько мне страшно оставлять его одного надолго. Боль тоже осталась невидимой, не попав под лучи ламп. Искусственное никогда не сможет указать нам на нечто живое. Опять скованность, не могу посмотреть на него – лишь смотрю на край листка, исчерканный карандашом: - Мне…мне нужно идти. Прости меня, пожалуйста. Тишина, но в ушах стоит звон разбитого стекла – разбилась последняя маленькая надежда на то, что я останусь. - Как? Мы же…я же еще не… - он посмотрел на комиксы, лежащие перед ним на столе. История уже дорисована – пропал последний повод попросить меня остаться. Частое дыхание – скоро начнет плакать. Боже, как же мне стыдно!..По его глазам и выражению лица видно, что он в спешке ищет повод. Я бы и сам остался с радостью, но не могу. Не найдя аргумента, он вскочил, взял бумаги с полки и подбежал ко мне – «Рисуй. Нарисуй для меня еще что-нибудь, пожалуйста». Господи, что же я наделал. Маленькое сердечко переживает первое в своей жизни отчаянье. Крик его души словно на самом деле звучит сейчас, рикошетом отскакивает от стен комнаты и возвращается в ее центр, сдавив меня со всех сторон. Мне тяжело дышать. Я понимаю, что слишком долго молчу, а ему нужен ответ. Что же мне сказать?.. Прикосновение холодной ладошки к моей руке возвращает меня в реальность, вызвав из внутренней истерики. Тянет меня к кушетке – «садись». Слушаюсь и сажусь на нее, он ложится рядом и кладет голову мне на колени. Тишина. Поражаюсь тому, как быстро он успокоился. Он взял себя в руки, а я не смог – запаниковал. Мне нужно многому у него поучиться. Сижу и глажу его по голове, представляя, какого цвета у него должны быть волосы. Бледную кожу головы раньше, наверно, покрывала смешная мальчишеская прическа…скорее всего темного цвета. Кем бы он стал в будущем? Такая чуткая и хрупкая натура не должна работать на заводе или еще каком большом промышленном предприятии. Программист? Не думаю – он слишком живой для этой профессии. Возможно, был бы человек искусства…Вот только почему я нем в прошедшем времени говорю – он еще проживет дофига сколько лет, станет богатым и знаменитым…черт, я ведь сейчас просто себя успокаиваю. Он заснул. Аккуратно встаю с кушетки, стараясь не разбудить его. Иду звать медсестру, чтобы та отнесла Честера в его палату. Мои шаги почти не слышны в коридоре, их перебивают чужие. Вечная суета. Тот же искусственный свет, хотя нет, в той комнатушке свет был живее, теплее… Успел на последний рейс. Когда уже сел в автобус, понял, что даже не торопился и не старался на этот рейс успеть. Все потому что всю дорогу думал о том, что почувствует Честер, проснувшись и поняв, что больше, возможно, он меня не увидит. Ведь он совсем плох… Зазвонил мобильный. Надо же, совсем отвык от него, хотя он не издавал звука только сегодня. Брэд звонит. Удивляется тому, что я все еще не приехал, он-то уже дома. Договорились встретиться завтра. После долгого и напряженного семестра приятно посидеть с друзьями. Брэд висит на телефоне, Джо с Фениксом дерутся за последнюю чипсину в тарелке, а Роб опаздывает. Да уж, веселые у нас посиделки… А вот и Роб, и Брэд наконец повесил трубку; тарелка пуста, только на дне лежит та самая чипсина, из-за драки тех двоих превратившаяся в муку. Понимаю, что сейчас только я порчу встречу друзей своей задумчивостью и поникшим настроением. От рассматривания собственных кроссовок меня оторвал вопрос: «Шинизл, че молчишь? На тебя это не похоже, - Джо пододвигает ко мне тарелку с мукой, - Держи, угощайся!». Невольная улыбка – здорово, что у меня есть такие друзья. - Что-то случилось? – Роб, старается, заглянуть мне в глаза. Я только ниже опускаю голову: - Да так, просто…задумался.. - Сколько времени ты к ним ходил? – Феникс, высыпает конфеты за диванную подушку, оставляя в вазе лишь одну. Джо этого не видит – он занят завязыванием шнурка на своем ботинке. - Три недели, - отвечаю я, и только потом приходит удивление, как Феникс быстро догадался о том, что меня тревожит. Неужели это так заметно?.. Три недели…А точнее каждый третий день в течение трех недель. Всего семь раз – так мало, а я и не почувствовал… - И как там дети? Я надеюсь, что их там мало, - Брэд аккуратно вытащил конфету из-за подушки и раскрывает фантик. Ошибаешься, их там очень много. Их там вообще никогда не должно быть. Я поднимаю голову и произношу фразу, которая жила в моей голове все эти три недели: - Я бы все что угодно отдал, чтобы детские палаты в больницах были пустыми всегда, - утопия, я знаю… - Ладно, парень, расслабься. Я понимаю, что трудно видеть стольких детей в клинике, но тебе нужно развеяться. Ты берешь это слишком близко к сердцу, - Феникс, наверное, сказал бы еще что-нибудь, но я вижу, что он уже начал борьбу с Джо за «последнюю» конфету. - Дейв прав, тебе нужно отвлечься. Ты сделал для них все, что мог. Даже если твоя добровольная программа и закончилась, ты все равно сможешь навещать их, - Роб успокаивает меня так, словно я ребенок. Хотя, наверное, так и есть. Мне действительно надо развеяться. Вспомнился подарок, который висит сейчас на стене в моей комнате. Этот коллаж излучает надежду и дает мне понять, что все будет хорошо. И Чез обязательно поправится. Все-таки здорово, что у меня такие друзья - моя вторая семья. Кстати о семье: я, кажется, знаю, как можно развеяться – пойдем завтра с Джейсоном на бейсбол. Будет, что рассказать Чезу по приезду… 
|
Перейти к обсуждению
Назад на "Фанфикшен" // Назад на главную // Disclamer
