| "Дух моря" |
Название: Дух моря Автор: Mayer Фэндом: Linkin Park Категория: джен Рейтинг: PG Жанр: повествовательный, закос под старину Саммари: небольшая сказка про духа моря, дружбу и умение держать свое слово. Предупреждение: AU, убивания На севере Йоркшира, что в Англии, есть деревушка Строббвилл. Деревушка эта рыбацкая, так что сразу становится ясно, что от моря она недалека. Проще говоря, она намертво зажата между широкой безлесой равниной, густым осинником и морем, с его галечным побережьем и шорохом прибоя. Пришлые в Строббвилле появлялись нечасто. Раз в год, бывало, заглянет на день какой-нибудь городской денди с невестой, полюбоваться на морские пейзажи да подышать соленым воздухом. И после их отъезда этот краткий визит обсуждался в местной таверне еще пару месяцев. В каждой такой маленькой деревушке вроде Строббвилла есть свои причуды. Например здешние жители в пятницу ни под каким предлогом не выходят в море, не рыбачат и даже не купаются. На этот счет существует одна легенда, которую в Строббвилле знает и стар и млад. Вот эта легенда: Давно, когда в море еще можно было наловить сельди столько, чтобы заполнить ею весь баркас до самой мачты, жил в Строббвиле рыбак. Майком звали. Он не был успешным рыбаком, рыба в его сети шла неохотно, и редко когда ему удавалось накормить всю семью и засолить пару рыбин про запас. А семья у Майка была большая. Старуха-мать и пятеро братьев и сестер. Майк был единственным кормильцем – не стоило полагаться на шерстяные шали, что делали мать с сестрами, и резные деревяшки, которые усердно стругали братья. Жилось, как вы понимаете, Майку нелегко. Чтобы отдохнуть после трудов праведных он частенько приходил поздним вечером на морской берег. Бродил босиком по кромке воды, позволяя волнам хлестать его ноги мелкой галькой и пытаться занести их песком; дурачась, считал звезды на небе, сбивался и начинал заново, и чувствовал, что самая лютая, иссушающая усталость исчезает, а вместо нее приходит другая усталость, легкая, от которой не снятся кошмары. Но последнее время на берегу завелась какая-то чертовщина. Кто-то слышал смех кого-то невидимого, будто бы парящего над волнами. Кто-то видел призрачный силуэт, сидящий на скале Ротвуд. Кому-то этот призрак путал сети, прогонял рыбу. Все это случалось исключительно вечером. Бывало даже, что в дне с иголочки новенькой, еще пахнущей смолой лодки, хозяин которой выходил вечером поплавать, появлялась огромная течь. А с другом Майка, племянником хозяина таверны, Брэдом случилось и вовсе невероятное. Как-то – опять же вечером - отправился он наловить свежей рыбы для таверны. Погода была ясная, практически безветренная… через сутки Брэд вернулся в деревню по суше, дрожа от страха и холода. Кто-то сначала порвал его сети, затем парус, а после всего этого поднял вместе с баркасом в воздух и перенес куда-то за несколько миль от Строббвилла. И все это время где-то в безвольно болтающихся снастях слышался смех невидимки. Брэд клялся и божился, что все это было на самом деле, хотя, по совести, ему не очень верили. Ну и, собственно, жители Строббвилла начали опасаться вечернего берега и невидимой смеющейся чертовщины, появляющейся там, а Майк все гулял и гулял, не боясь накликать на себя подозрений в колдовстве и причастности к проказам призрака. Однажды получилось так, что парень пришел на берег раньше обычного – солнце еще не укатилось за горизонт, а висело над ним как большое спелое яблоко. Дул свежий бриз. Где-то за пригорком дымился костерок, и оттуда доносился удивительно четкий аромат жареной картошки. Майк облизнулся. Он обожал жарить картошку в углях, но позволить себе такое удовольствие он не мог. Картошка все еще была больше диковинкой из нового света, чем обычной едой для всех и каждого. Если это рыбаки из деревни, - подумал парень – то они обязательно поделятся картошкой, если он попросит; если же это пришлые, то наверное они тоже пригласят его к столу. Решив так, Майк бодро зашагал, увязая в гальке, к пригорку. У костра оказался чужестранец. Может и не из другой страны, но определенно не из Строббвилла. Крючконосый, щуплый, он походил на бродячего фокусника. Впрочем, все фокусники, которых знал Майк, в большинстве своем были редкостными фиглярами, жуликами и проходимцами. Этот же человек только слегка походил на фокусника. У него были вовсе не вороватые, а скорее рассеяно-забывчивые глаза. И весь вид был отсутствующий, не от мира сего. - Добрый вечер, - поприветствовал он Майка, когда тот подошел поближе. – Будешь картошку? – неожиданно спросил он, и, прежде чем парень успел сказать слово в ответ, ловко вытащил из углей картофелину, разломил ее, дуя на пальцы, посыпал солью и протянул Майку. – Угощайся, - улыбнулся незнакомец. - Ты не из наших мест, верно? – осведомился Майк, довольно уплетая угощение. - Неверно, - хмыкнул «фокусник», но распространяться не стал - Вкусно? - Ош-ш-ш-шень! – промямлил парень в ответ. Верно говорят родители: нельзя есть с набитым ртом, все равно тебя никто не понимает. - А ты рыбак? – Майк кивнул – Не собираешься сегодня еще выходить в море? - Неа, - и парень поведал незнакомцу все те истории о вечернем призраке. «Фокусник» внимательно слушал и с неподдельным интересом качал головой. - А может быть все-таки? – тон стал умоляющим – Посмотри какой хороший ветер, - он выставил большие пальцы, точно пробуя пощупать бриз, и удовлетворенно фыркнул. - Нет, - Майк был непреклонен. В данный момент он считал, что свято чтит обычаи деревни (хотя на самом деле просто не хотел повторить печальный опыт Брэда и его взлетевшей лодки). - Ну тогда как хочешь, - «фокусник» пожал плечами – А меня зовут Честер. На следующий вечер, когда Майк снова пришел на берег, Честер снова сидел за пригорком и жег костер. И на послеследующий, и послепослеследующий. Каждый раз, как Честер замечал шагающего к нему парня, лицо его начинало сиять от радости. Честер не был любителем болтовни. Он был скорее таинственно-скрытный, чем общительный. Но он был неизмеримо рад знать, что вот, тут, рядом – рукой подать - есть человек, который его слышит, которого можно слушать, которому можно что-то сказать и получить ответ. Так они подолгу сидели вечерами на берегу, жгли костры и разговаривали ни о чем. К тому времени Майк успел расспросить односельчан обо всех, кто носит имя «Честер» в здешних местах и узнать, что таковых здесь нет ни одного. И тогда в душу его начало закрадываться подозрение, что что-то тут не то. Призрак на берегу стал гораздо тише – можно сказать, и вовсе исчез - но никто всё же не осмеливался выходить вечером в море. Кроме Майка. Тот с утра до вечера бороздил прибрежные воды, закидывая сети – ведь есть все равно хочется, тут уж и про призраков забудешь. А рыбы все не было… В один из подобных мерзко-безрыбных дней Майк сидел на причале и понуро чинил сеть. Вчера он каким-то образом достал со дна дохлого осла (то-то смеху было по деревне!), а тот в благодарность разорвал полсети. Его окликнули. Он не поднял головы. Оклик повторился. - В уши соль забилась? – со смехом спросил Честер, залезая на доски пристани. - А… это ты… - как можно безразличнее протянул Майк, делая вид, что ну никак не удивлен такому неожиданному появлению. - Хотя бы сегодня ты выйдешь в море? – солнце уже садилось, Майк зверски устал, но Майк был зол на весь свет (на дохлого осла включительно) и именно поэтому ему страстно хотелось сделать что-нибудь глупое и неправильное. - Садись! – и он запрыгнул в свою лодку. Честер не замедлил присоединиться. С этого дня у Майка появился помощник и друг. Назначенный на почетную должность юнги на баркасе Майка, Честер рвался в море и, только сойдя на причал, требовал снова выходить на рыбалку. И юнгу вовсе не смущал внешний вид «судна» - жалкая, почти как решето дырявая посудина – которого так стыдился Майк. По завершению последнего заплыва, он выбирал из улова себе пару рыбин на ужин и исчезал где-то за прибрежными холмами, а еще до того, как Майк, зевая, подходил утром к лодке, Честер уже ждал его, сидя на причале. Пустые разговоры, время от времени сдобренные крепкой морской руганью, молчание, при котором слова совершенно не нужны – Майк не понимал, как он раньше жил без этого. А рыбы день ото дня ловилось все больше. В доме Майка наконец-то перестали жить впроголодь, и глаза сестер-близнецов уже не блестели так жадно и тоскливо, при виде еды. Майк смеялся, говоря, что новоиспеченный юнга приносит удачу. Юнга только отшучивался, не теряя при этом своего сверхтаинственного вида. Да, Честер по-прежнему состоял из сплошных вопросов – кто он, откуда, где он живет, зачем он помогает Майку, почему так рвется в море, почему рыбацкая удача ходит за ним как обезьянка на поводке? – отсутствие ответов на все это мучило Майка, но спрашивать он боялся. Непонятное всегда слегка пугает. Приближалась осень. Медленно, но упорно она, шаг за шагом забирала себе куски северного лета. Солнце уже не грело так, как летом, птицы не пели так, как летом, море не было таким празднично-зеленоватым, как летом. Рыбаки вытаскивали меньше рыбы – все, кроме Майка, который уже успел пустить свою посудину на дрова и купить, на вырученные за сельдь деньги, настоящий крепко просмоленный баркас (Честер радовался новой лодке, как ребенок подарку на Рождество; в какой-то степени он походил на слабоумного). Майк беспокоился за друга – зима грозилась быть более снежной и холодной чем обычно, а Честер, по-видимому, был бездомным. Куда он подастся зимой? Это и спросил у него Майк, когда они жгли костер на своем обычном месте – за пригорком. Парень засмеялся. Но затем вдруг посерьезнел и пристально посмотрел в глаза Майку. - Завтра будет осеннее равноденствие. Еще до того, как оно наступит, я должен уйти отсюда. Пообещай, что как только подует первый теплый ветер с моря, ты придешь сюда. Я буду ждать тебя здесь. - Обещаю, - кивнул Майк. А что еще он мог сказать? - Ну так не забудь: в первый весенний день, у старого костровища, - Честер порывисто вскочил, вытянул руки над головой и бросился опрометью бежать вдоль по берегу. «До встре-е-ечи!..» - донесся до Майка его крик. Зима оказалась даже страшнее, чем предполагали. Даже старожилы Строббвилла не помнили таких же ужасных трех зимних месяцев. Ветер сдувал с ног, от мороза трескалось дерево и замерзали на лету птицы. Откуда ни возьмись в деревне появились крысы, съевшие почти все запасы в амбарах. Наступил голод. К нему прибавилась пришедшая с запада эпидемия загадочной лихорадки – в те времена все болезни были загадочными. Люди мерли как мухи. Майк неожиданно оказался круглым сиротой. В шестой и последний раз возвращаясь с кладбища, он подумал о том, что дальше так жить нельзя. Он уже начал поиски крепкой ветки и пеньковой веревки, и нашел (раскидистый дуб в его собственном дворе и обрывок швартового каната с его собственной лодки), уже начал плести двойной скользящий узел, и сплел, как в кроне дерева что-то зашелестело. Этот шелест напоминал шум прибоя, и Майк замер, держа петлю в руках. Ему вспомнилось наивно-глупое лицо в отблесках костра. «Пообещай, что как только подует первый теплый ветер с моря, ты придешь сюда» - «Обещаю». Не сдержать обещание значило обеспечить себе место в аду – так говорил священник церкви Строббвилла. Но не страх перед преисподней, а скорее странное желание снова увидеть Честера, снова выйти в море, снова почувствовать на лице ветер, а на губах – вкус соли, заставили Майка гневно перерезать веревку и вышвырнуть её за калитку. Затем парень вошел в дом и зажег все свечи, какие были – не думая, что когда эти сгорят, больше он свечей нигде не найдет. Ему почему-то подумалось, что горящие свечи должны быстрее принести весну. Выйдя одним утром из дома, Майк почувствовал свежее дыхание соленого ветра. Ветер дул с моря. Ветер был теплым. - Весна? – неуверенно произнес парень – Весна? – сказал он чуть громче – Весна! – воскликнул Майк – Весна! Весна! Весна! – радостно повторил он это слово несколько раз только потому, что оно так чудесно звучало. Помня уговор, он пошел к старому костровищу, где все еще оставались прошлогодние угли. Честер уже был там, он собирал ветки, чтобы разжечь новый костер. - А я думал, что ты не придешь, - сообщил он вместо приветствия. – Мне всегда говорили, что людям не стоит доверять, - Майк недоуменно захлопал глазами, он не ожидал такой радушной встречи. Честер встрепенулся и сменил отрешенность на вежливую радость – Как прошла зима? - Майк не ответил и отвел глаза – О, прости! Я знаю, не надо было спрашивать. - Откуда ты знаешь? - Я был там. - Ты говорил, что уходишь. - Я и ушел. Тот я, которого ты знаешь. Мой вид. Мое тело… - замялся парень. – Майк, я не человек. – С этими словами вся загадка прояснилась, ореол тайны исчез. Майк даже почувствовал себя обманутым, говоря: - Ты – тот дух, который беснуется по вечерам на берегу, да? - Угадал, - улыбнулся Честер. – Мне говорили не водиться с людьми, потому что они обманывают. А ты не обманул. Забавно. Этим летом они продолжали рыбачить и жечь костры и болтать и считать звезды – все было так же как в прошлом году с одним отличием, что теперь Честер иногда, для забавы, становился самим собой, призрачным, сотканным из ветра созданием, и, повинуясь его воле, море выписывало кренделя волнами и ветрами, выбрасывало на берег громадные раковины и черт знает что еще вытворяло. А Майк сидел на каком-нибудь утесе, болтая ногами, и смеялся, наблюдая за полькой, которую танцевали вода и воздух. Рыбаки Строббвилла говорили, что это лето особенно щедро на ураганы. Оно и было таковым. Но не только стихия бушевала, бушевали и души. Первым, кто это заметил, оказался Майк. Всю свою сознательную жизнь он не знал любви. Но однажды, когда соседская дочь, считавшаяся первой красавицей на деревне, помахала ему рукой, Майк понял, что – о, ужас! – он влюбился. Сильнее того, что красавица, очевидно, не знала о его чувствах, парня расстраивало то, что он слишком беден, чтобы свататься. Он до того огорчился, что однажды пожаловался об этом Честеру. - Она красивая? – сразу же спросил дух. - Прекрасней звезд и солнца!– пылко заверил его Майк. - И, говоришь, для свадьбы ты слишком беден?.. – Честер задумался – Я помогу тебе. По мановению его руки посреди штиля возникли волны невероятной высоты, и самая огромная из них вынесла их морских глубин раковину размером с человеческую голову, вынесла и положила её прямо к ногам Майка. - Возьми, это тебе, - кивнул Честер, ставший неожиданно серьезным - Иди к своей красавице, но не забудь, кто тебе помог, - с этими словами он растворился в воздухе. Открыв раковину, Майк обнаружил, что она полна золотых монет и прочих сокровищ с затонувших кораблей. И конечно же родители соседки-красавицы согласились отдать дочь такому жениху, который неожиданно стал самым завидным во всей деревне. Эту свадьбу надолго запомнили в Строббвилле. Радость захлестнула его с головой, и Майк в несколько дней забыл о морском духе и его подарке. А Честер все ждал его у пристани. Шли недели. Майк с супругой украшали дом, думали о том, как же чудесно будет, когда здесь зазвучат детские голоса. А Честер все ждал его у пристани. А Майк забыл. А Честер все ждал. Ждал и ждал… Подарка Честера хватило на то, чтобы Майк смог открыть свою лавку и больше никогда не думать о рыбалке, которую всегда недолюбливал. Его лодка обрастала водорослями, стоя у причала. В душе Честера закипала злость, когда он смотрел на это гниющее в забвении творение. Честер уважал лодки. Он относился к ним как музыкант к своему музыкальному инструменту. Только у музыканта обычно одна лютня или свирель, которую он боготворит, а Честер любил все лодки без исключения. Да, конечно, он частенько портил снасти и делал дыры в днищах, но ведь и музыкант порой, шутя, стукнет лютней товарища о дерево. А лодку Майка Честер считал чуть-чуть и своей лодкой – как-никак он принимал участие в ловле рыбы, которая, путем магических вращений людской торговли, превратилась в лодку. Честер злился, наполняя Строббвилл серым туманом. - Почему ты не выходишь в море? – спросила однажды Майка его супруга. Дело было в пятницу. Лавка уже была закрыта. Вязать платьица для ребенка, собирающегося родиться через четыре-пять месяцев, ей не хотелось, хотелось занять этот вечер чем-то более интересным. - Устал уже от этой рыбы, - улыбнулся парень – С пяти лет плаваю. Сначала с отцом. Потом сам. Поневоле устанешь. - А может быть, сегодня выйдешь? Я хочу покататься на лодке, - девушка заискивающе улыбнулась. Не зря соседские кумушки называли её чаровницей. Перед этой улыбкой Майк сдался. На закате, под мелодичный шелест волн, баркас вышел в море. Девушка хлопала в ладоши и плескала в Майка водой. Тот жмурился и смеялся. И никто из них не замечал фигуры на скале Ротвуд и сгущающихся над ней угольно-черных туч. То был Честер. Сжав губы, он наблюдал за парой, плывущей в лодке, и теперь огонек злобы в его душе, раздутый ветром, пылал ярким ненавидящим пламенем. Нарушенное обещание приводило его в ярость. Он не был человеком, и честность была у него в крови, а любая попытка на неё покуситься вызывала вполне естественный гнев. Он хмурил брови, и небо хмурилось вслед. Где-то в вышине уже урчали молнии, и собирался шквальный ветер. Тем временем ничто не предвещало беды находящимся в море Майку и его жене. Небо сияло чистой лазурью, волны лишь слегка качали баркас. И в одно мгновение все переменилось. Стало темно. Налетел ураганный ветер и сорвал парус. Мачта треснула, как щепка. Волны вздымались до небес, и лодка была на их фоне словно ореховая скорлупка. Лихорадочно пытался хоть как-то управлять баркасом Майк, но все тщетно. Краткая вспышка молнии осветила застывшее в ужасе лицо его супруги. Затем ударил гром. И казалось, что от этого удара мир перевернулся вверх ногами. Потерянная, носилась в этом беспросветном хаосе лодка, а над ней белесой тенью летал дух моря. От его ненавидящего взгляда вскипало море, его дыхание заставляло и без того буйный океан бесноваться с утроенной силой, его руки хватали молнии в охапку и швыряли совсем рядом с баркасом. - Вот какой ты друг! – грохотал дух – Вот как ты держишь свое слово! - Прости! – силился перекричать ветер Майк – Прости, пожалуйста! - Нет! – громом ударил голос духа, - Нет! – еще раз повторил он и хлопнул в ладоши. Волна захлестнула баркас, лодка накренилась, левый борт опустился в воду. Майк пытался увидеть в темноте свою жену, но уже не видел. Волна смыла её. Через несколько секунд и Майк исчез в бешеном хороводе неба и моря. В ту же секунду все стихло. Грустный Честер опустился на берег и шикнул на море. Последние волны выровнялись, и снова настал почти полный штиль. О совсем недавнем буйстве стихии напоминали лишь обломки баркаса Майка, вынесенные волной на песок. Так погиб не сдержавший слово Майк, его жена и не родившийся даже его ребенок. С той поры каждую пятницу в море у Строббвилла поднимается страшный ветер. Он дует с такой силой, что сдувает камни со скалы Ротвуд. Если прислушаться, то в его вое можно расслышать и громоподобные крики «Вот какой ты друг!» и слабый человеческий голос в ответ «Прости! Прости, пожалуйста!». С той поры жители Строббвилла не выходят в море по пятницам. |
Перейти к обсуждению
Назад на "Фанфикшен" // Назад на главную // Disclamer
