| "Harlequin theory" |
|
Автор: __Marusya__ Фэндом: Linkin Park Категория: слэш Pairing: Mike/Chester Жанр: mild angst Рейтинг [на данный момент]: PG-13 Summary: Честеру кажется, что в жизни не осталось настоящих эмоций, одни лишь маски, куклы, арлекины... Disclaimer: все гадкие выдумки моего больного воображения. Глава 1. Арлекины Now you're broken На стадионе еще ревела толпа фанатов и, наверное, пять парней все еще были на сцене. Привычное прощание: машем, улыбаемся, “спасибо огромное, было супер”. Со стороны так оно и было. Концерт прошел на ура, группа зажигала, толпа подпевала, скакала и ревела от восторга. Все хорошо. Должно было быть хорошо. Тогда откуда же взялась это чувство внутри, что цепляется своими коготками за нервы, царапает сердце, душит и сводит с ума? И не возможно думать ни о чем, и хочется спрятаться, забиться в угол, скрыться от мира, сбежать от толпы и от мыслей, что роятся в голове. Честер широкими шагами, пробравшись за кулисами через обслуживающий персонал, направлялся к своему трейлеру. В ушах гудело, в глазах рябило, в висках пульсировала кровь. Приехали. Вешайтесь, арлекины. Он никогда никому не рассказывал про арлекинов, про маски - наваждение. С ним такое случалось периодически. Не часто. И слава богу. Потому что в такие моменты он сходил с ума. Хотелось лезть на стену, хотелось лезть на крышу, хотелось прыгнуть вниз, чтобы поставить жирную, размазанную по асфальту, точку. Не весело. Что поделаешь. Он с размаху хлопнул дверью и прислонился спиной к стене. Вот так гораздо лучше. Хотя бы тихо. Хотя бы никого нет и не нужно улыбаться этой дурацкой улыбочкой аля “мы fuckin’ супер стар и все у нас просто супер”. Сейчас станет легче. Надо чуть-чуть расслабиться. Он же не принимает наркотики, он давно завязал. Косяк – это же практически ничего, травка, пустяк. Ну что от нее будет плохого? Зато можно расслабиться. Сейчас будет легче. Честер рылся в сумке. Где-то здесь на дне был пакетик. Ах, вот он, дорогой и любимый. Спасибо тому улыбчивому парню из команды Korn, не пожадничал. Надо будет к нему заглянуть еще раз перед отъездом. На столике валяется пачка Мальборо. Ну все, живем. Все ингредиенты в наличии. -Чез, в чем дело? Весь концерт Майк наблюдал за Честером: какой то уж очень он тихий последние дни, подавленный. Конечно, работая в группе, всегда приходится краем глаза отслеживать ситуацию, следить за передвижением других ее участников по сцене, предугадывать каждый возможный шаг. Спустя несколько лет совместной работы все это делается автоматически, команда начинает жить, как единый механизм, каждый член которого знает, что в следующий момент сделает другой участник группы. Как будто вся шестерка соединена между собой единой нервной системой. Но так происходит только на сцене. В жизни же кто-то общается друг с другом больше, кто-то меньше, в силу схожести характеров или каких то там биоритмов. Да кто вообще с точностью может сказать, почему люди сходятся, почему расходятся? Майк и Честер понравились друг другу сразу, как только встретились взглядами в аэропорту Лос-Анджелеса. Они ведь даже не успели обменяться фотографиями по электронной почте, так быстро Честер принял решение лететь в LA . Майк и Джо ждали своего нового вокалиста у выхода из аэропорта, когда молодой человек, взъерошенный и не выспавшийся (Честер и глаз не сомкнул в самолете), остановился в центре зала и огляделся: “ну вот, добро пожаловать в новую жизнь. you are welcome ”. - Похоже, что это он! Жди здесь. – Сказал Майк и подбежал к парню в очках. – Ты Честер? - Ага. Майк улыбнулся своей фирменной шинодовской улыбкой и Честер понял, что не ошибся, сорвавшись из родного города в неизвестность. - А я Майк. Мы с Джо тебя уже заждались. – Он указал на азиата рядом с выходом и подозвал его. – Давай возьму твои вещи. Так, это Джо, это Честер. А теперь уносим отсюда ноги и едем к нам. Тебе отдохнуть надо. И вообще, у нас столько всего впереди: жилье тебе найти надо, а пока у нас поживешь, с ребятами нужно познакомиться, репетиции, концерты, славное будущее… - У Майка столько планов, он еще все уши тебе прожужжит, - засмеялся Джо. - Буду рад жужжанию, - Честер подмигнул Майку, и они втроем вышли из здания аэропорта. Может быть бы не было потом того Линкин Парка с его неповторимым звучанием, органично переплетенным вокалом Честера и читкой Майка, если бы эта парочка не стала лучшими друзьями. Не то, чтобы у них были схожие характеры, скорее даже наоборот. Но эти различия, как плюсы и минусы, притягивались друг к другу, создавая нечто цельное, законченное, совершенное. Сейчас Майк стоял под дверью. -Оставь меня одного – буркнул Честер, доставая из кармана штанов зажигалку. Подошел к двери. Заперта. Порядок. -Чез, я же вижу, что что-то не так. -Я не хочу об этом говорить! Отвали! – яростный крик. Честер опустился на пол, прижался к двери спиной и вытянул ноги. -Эй, ну прекрати, давай поговорим. – Майк присел на ступеньку -Майк, отвали, я хочу остаться один – тихий всхлип. -Пожалуйста, открой дверь. Твою мать, я же не уйду, пока ты этого не сделаешь. Тишина. Спустя минуту Майкл услышал, как щелкнул замок. Он осторожно надавил на дверь – не открывается. -Эй, мне что, придется штурмом брать твой трэйлер? – пытался пошутить Майк. Но внутри было тихо, поэтому пришлось приложить усилия и, открывая дверь, подвинуть солиста группы, который все так же сидел на полу, потроша сигарету. -Чез, ты чего? Это из за Сэм? – Майк присел рядом, – Хреново тебе? Может поговорим? Вокалист молчал. Сигарета была выпотрошена полностью и теперь Честер аккуратно забивал косяк. Спустя пару минут он закрутил кончик сигареты и хриплый сорвавшийся голос ворвался в удушающую тишину, так долго висевшую в воздухе. - Ну в общем да… Хреново мне. – Щелчок зажигалки. Затяжка. Честер выпустил дым. Майк молчал, самое лучшее в данной ситуации дать выговориться. - Мы арлекины, друг мой…. – еще одна затяжка - Ужасная правда жизни. И с ней нихрена нельзя поделать. - Чез взглянул на Майкла полными боли глазами и натянуто улыбнулся. – Вот и сейчас, я тебе улыбаюсь… я всем улыбаюсь… И что? Хреново мне, вот что. Мы должны выступать, делать шоу, делать хорошее fuckin’ шоу. Мы сделали. Молодцы, черт подери. Обалдеть, как здорово жить. Мы же куклы по большому счету. Куклы, Майк! Вот скажи, можешь ты, когда тебе плохо, не улыбаться на камеру. Представь, сидим мы в студии MTV или еще где, и тебя спрашивают: “Ну что, как дела, ребят?”. А ты устал, измотан, только что с самолета и вообще то очень хочется попасть в гостиницу чтобы хотя бы душ принять. Скажешь ты “А в морге сейчас так хорошо, прохладненько. Полежать бы…”? Удивительно, но даже сейчас, когда комок в горле мешал говорить, Честер пытался шутить. Майк взял косяк и затянулся. - Вот и я не скажу. Вместо этого натяну улыбку: “Супер. Шоу проходят на ура. Мы любим наших фэнов. Спасибо всем”. Какие же мы после этого люди, Майки? Мы гребанные китайские болванчики, улыбающиеся всем подряд. Мы должны делать людей счастливыми. Мы улыбаемся, дурачимся. На камеру. Кому нужны наши переживания?.. Нет, я понимаю, что вот они мои мысли и чувства, моя боль – в песнях. И нас любят за нашу музыку. Но мы все: музыканты, актеры, еще кто-то – все публичные люби, мы же играем какую-то роль. Вот мы крутых музыкантов изображаем. Я, друг, пленник своих амбиций и желаний, и пленник шоу-бизнеса. У него своизаконы, ты знаешь, и им нужно подчиняться. Я мог бы быть никому не известным музыкантом из Феникса, жить с Сэм, растить детей, репетировать в гараже и петь в какой-нибудь забегаловке по пятницам и субботам. И я был бы собой. Но это полнейшая чушь. Сейчас, добившись чего-то в жизни, я не могу вернуться назад, слишком много сделано. Мы на вершине хит-парадов. Но у медали всегда есть обратная сторона, и чертов шоу бизнес всегда врет, а мы играем роли… Я живу во лжи, Майк, я вру всем вокруг. И себе в том числе, и это то самое прискорбное. Я дурацкий арлекин с натянутой улыбкой и болью в глазах. - Да ну брось ты, - Майк попытался улыбнуться Честеру. - Ну-ну, не сходит улыбочка с лица? Как тяжело снять маску, да? Брось, Майк, расслабься, и добро пожаловать в театр кукол.. Что мог Майк сказать на это? Честер был прав. Его жизненная философия, такая же прямолинейная, как и ее хозяин, била по моське и окунала моську в грязь. Кушайте на здоровье, не обляпайтесь. - И знаешь, что еще? Я боюсь… - Кого, Чез? - Их. Арлекинов – Майк вопросительно посмотрел на Честера. – Ладно, это бред. Забудь. - Нет уж, друг, начал рассказывать про тараканов в голове, так продолжай. Друзья для того и нужны, чтоб подушкой работать. Честер с опаской взглянул на собеседника, затянулся. - Знаешь, после всех этих вечеринок становится пусто внутри. Как будто вакуум. Нет, ночью весело, все замечательно: выпивка, музыка, народу тьма, девушки кругом. А когда просыпаешься на следующий день, то чувствуешь, что внутри ничего не осталось, пустота. И ты пытаешься вспомнить лица, пытаешься вспомнить людей. И не помнишь ничего, лишь маски. Таких же арлекинов, как и ты. Одиночество в толпе. Страшно. А мне хочется быть человеком. - Чез, но ты ЧЕЛОВЕК, ты самый замечательный на свете ЧЕЛОВЕК. - Знаешь, с тобой я и сам чувствую, что живу. - Иди сюда, воплощение иррационализма, - Майк обнял Честера, и тот положил голову ему на колени, - я всегда с тобой. Не бойся. Так странно. Для одних Честер Беннингтон - бес и шизофреник, безумная блоха на сцене, для других - кумир, вокалист одной из лучших групп мира, идеал для подражания, и для кого-то он даже Бог. Майк вспомнил письмо фанатки, недавно прочитанное в интернете, усмехнулся. Для него Честер был лучшим другом, и лучший друг сейчас лежал на полу, обнимая его колени. Майк погладил взъерошенную крашеную голову, запустил пальцы в волосы – мокрые после концерта. “По настоящему талантливый человек рано ломается, сгорает, потому что целиком отдает себя людям” – кем-то сказанная строчка всплыла в памяти. Шинода тряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли, и покрепче обнял Честера, который успел задремать в теплых объятиях Майка. Одна за другой поджигались и шипели в тишине сигареты, и серый пепел падал на пол, смешиваясь с окурками, когда глубоко внутри Майка зародилось непонятное чувство, которое он не мог ни назвать, ни объяснить. Он лишь знал, что больше всего на свете хочет счастья для человека, который сейчас спит у него на коленях. - Чез, проснись, - нежное касание плеча. - Ммммм, - Честер зажмурился и открыл глаза. - Я пойду веши собирать. И ты давай тоже, в отель пора. После концерта по плану было расселение в отеле, ночная вечеринка, отдых и отправление в новый город через пару дней. Ребятам надо было сделать небольшую передышку перед следующим в туре концертом. - Ну да, - промямлил Честер и сел. На самом деле ему очень хотелось, чтобы время замедлило свой ход, и чтобы Майк еще чуть-чуть посидел рядышком. - Все будет хорошо, мы же вместе, одна команда.” – Майк еще раз обнял друга и чмокнул в лоб. А потом случилось то, чего ни Майк, ни даже сам Честер не могли ожидать. Так спонтанно, так неожиданно Честеру захотелось сказать спасибо, за то, что Майк рядом, что он поддерживает в трудную минуту, что он такой, какой есть, за то, что он есть на этом свете, в конце концов, что Честер не нашел ничего лучше, чем поцеловать Майка. Странное желание: они друзья, у них жены, они натуралы, уж если на то пошло. Но разве было у Честера время на раздумье, да и как можно думать, когда вдруг начинаешь тонуть в темном омуте карих глаз? Майк ответил на поцелуй. Сначала нерешительный, нежный, как будто они пробовали друг друга на вкус, касались прежде неизведанных граней, боялись разрушить хрупкую материю, связавшую их души. А дальше глубокий и отчаянный, цепляясь друг за друга в толпе безликих арлекинов. И в этот момент два сердца бились в унисон, и весь мир вокруг как будто поблек, попав в круговорот мыслей и чувств. Измученная душа Честера вдруг нашла покой, исчезли арлекины, уступив свое место почти осязаемому чувству жизни без масок. Разум Майка твердил, что все это совершенно не правильно, но сердце говорило обратное. И Майк сейчас слушал сердце, свое и Честера. Колотятся, разнося по телу только зарождающееся, растворенное в крови желание стать частью друг друга. Ну… - смущенный взгляд Майка, когда воздуха уже перестало хватать – я вроде вещи хотел пойти собирать - Ага – Честер улыбнулся в ответ - Это… я пошел…- они поднялись на ноги, - да, пошел, - Майк открыл дверь и направился к своему трейлеру. Глава 2. Slipping away
Эти безумные вечеринки… Sex, drugs and rock-and-roll – вечная формула, или скорее аксиома, неоспоримая. Так было всегда и так будет, потому что это шоу бизнес и тут крутятся большие деньги. Это как обязательное приложение к турне, необходимая часть жизни, чтоб расслабиться, чтоб забыться. Девочки, выпивка, наркотики, музыка – вакханалия. А что уж говорить о совместных турах. Тут нужно еще и показать себя, доказать, кто круче, пустить пыль в глаза, одним словом, выпендриться. Один из законов этого бизнеса – играть на публику. Все правильно, иначе не выжить. В отеле, где остановились музыканты, сняли помещение, заказали стриптизерш, ди-джея, не Хану же сверхурочно работать, выпивки море, еды навалом, казино рядом, в этом же отеле – все, что надо для хорошей вечеринки. Честер смотрел на пьяную веселую толпу, танцующую, выпивающую, болтающую, смеющую. И воздух вокруг горячий от бесконечного движения человеческих тел, смешанный с запахом сигарет и травки. Если бы их накрыли копы, наверняка бы возникли проблемы. Но кого это сейчас волновало. Некое локальное безумие, где все вдруг сразу стали друзьями. Вон тот настройщик гитары Брэда сейчас спокойно обнимает менеджера за плечи и что-то кричит ему в ухо. Завтра они и не вспомнят об этом, и менеджер будет снова говорить, что придурка настройщика он держит в команде только потому, что Брэд настоял на его кандидатуре. И всему этому действу даже есть научное объяснение. Честер читал об этом, когда лежал в наркологической клинике, еще в Фениксе. Он тогда вообще много читал, чтобы чем-то занять свои мысли, чтобы не думать о наркотиках. В одной из книг было написано что-то про алкоголь, всегда присутствующий в крови человека в свободной форме, и про то, что уровень этого внутреннего алкоголя увеличивается при постоянном ритмическом воздействии. Соответственно, после прекращения воздействия уровень внутреннего алкоголя понижается, следствием чего является желание выпить. Так что алкоголизм можно назвать одной из профессиональных болезней музыкантов. - Эй, опять грузишься? - заботливый голос Майка вернул Честера в реальность. - Да так, фигня все это, - отмахнулся тот. - Давай-ка лучше еще по стопочке. – Беннингтон достал пачку, - Будешь? – Майк кивнул, соглашаясь. *** Брэд в обнимку с одной из приглашенных девушек подошел к бару, где уставившись стопками текилы, методично напивались Майк и Честер. - Ребят, вы как? - Мы, дорогой наш товарищ, - Майк несколько небрежно отодвинул в сторону девицу и обнял Брэда, - хороним арлекинов. - Пьем за их упокой и за веселую загробную жизнь. Присоединяйся, - Честер осушил стопку – Аминь. - Вы о чем вообще? - Брэд приподнял бровь и с подозрением посмотрел на друзей - Не, ребят, спасибо. Я сегодня с дамой… Кстати, где она? – Он обернулся в поисках “прекрасной незнакомки”, которая, обидевшись на Майка, поджала губы и ушла куда-то. – Так что много не употребляю, сами понимаете, надо быть в боевой готовности. - Да ладно тебе, прекрати. – Майк попросил у бармена еще бутылку текилы, - Твоя дама сердца, - он усмехнулся, - нашла себе уже другого принца. Друзья куда важнее. Так что давай, давай, не отказывайся. – Майк протянул Брэду полную стопочку. *** Как же безбожно они напились. Впрочем, как и все вокруг. Майк скакал по танцполу, потом, подхватив одну из стриптизерш, залез с ней танцевать на барную стойку. Джо, накинув на себя белую скатерть, говорил всем, что он Черный плащ и спешит на помощь к каждому, кому не с кем выпить. Брэд с Фениксом и другими ребятами из команды спорили, кто больше выпьет, хотя каждый из них еле стоял на ногах. И даже олицетворение адекватности в группе, Роб, и тот поддался искушению: попивая из горла неизвестно какую бутылку шампанского по счету, играл в бильярд с тур-менеджером. И лишь по чистой случайности им удавалось иногда попасть в шар кием. Невесело было лишь Честеру. Так бывает, когда хочешь напиться, чтобы все забыть, а получается совсем наоборот. На существующие проблемы наслаиваются еще какие-то, которых раньше не было, придуманные воображением, и они расстраивают тебя еще сильнее, и все эти проблемы, как снежный ком, становятся все больше и больше. И ты, будучи совершенно пьяным, уже ничего не можешь с собой поделать, разум не хочет тебе подчиняться, и руки опускаются. Ты тонешь во всем этом дерьме. И Честеру даже нравилось это. Психологический мазохизм. Накручиваешь себя - и душевная боль становится острее, жалит, ранит. А ты терпишь. Терпишь и радуешься боли. Потому что если больно, значит, ты еще жив. Но нужно было что-то еще, чтобы стало больнее. *** Наркоманы всегда могут распознать друг друга в толпе. Во всяком случае, Честер думал именно так. Даже если ты завязал, даже если ты и думать забыл о наркотиках, “свои” тебя заметят, и ты их заметишь. Это как печать, как клеймо. По глазам, по поведению или на каком-то внутреннем уровне, не важно. Честер просто знал, что он прав. Беннингтон посмотрел на жгучую брюнетку возле сцены, одна из приглашенных девушек стриптизерш. Маленькая, отчаянная и озлобленная на весь мир. Горячая штучка. Если бы Честеру не было сейчас так плохо и не тошнило бы от себя и всего этого пьяного веселья вокруг, он, скорее всего, уже бы снял ее, отвел в номер и провел бы неплохо время. Такие женщины умеют доставить удовольствие. Ему ли не знать. Но не сегодня, сейчас от нее требовалось кое-что другое. У кого-то из “своих” просить не хотелось, разве что травка будет, в лучшем случае гаш. А нужно было что-то посильнее. Да и вообще, он же завязал для всех. А так слухи еще пойдут. - Эй, мадам, отойдем в сторонку, - он постарался не кричать ей в ухо, но музыка вокруг заглушала голоса. Честер указал на дверь туалета и потянул стриптизершу за собой. “Мадам” улыбнулась и последовала за Беннингтоном, полагая, что сегодня она сможет неплохо заработать. Все-таки не каждый день приходится “развлекать” звезд. - Хочешь грязного секса в туалете? – девушка вульгарно засмеялась, когда Честер затащил ее в кабинку. – Плохой мальчик. – Длинные ногти прочертили дорожки на его шее. - Я не за этим – пытаясь скрыть отвращение, он оттолкнул ее руки и сделал шаг назад. – Ты под чем? - А тебе не все равно, красавчик? Я знаю свое дело. Ты платишь деньги – и я твоя. - Не все равно. – Честер сразу перешел к делу. – Что у тебя есть? Она усмехнулась, как-то грустно, с пониманием что ли. - Кокс есть, немного. Только я для себя оставила. Думаешь приятно всем этим на трезвую голову заниматься? Нет, эта женщина не набивала цену, она случайно сказала правду, и Честеру даже стало жаль ее. Да и себя. “Я такая же шлюха“ – промелькнуло в голове. - Слушай, я покупаю по двойной цене то, что у тебя есть, плюс за молчание… - он задумался, наличных у него было совсем немного. – За молчание возьми мои часы, поверь, они немало стоят. Ты меня не знаешь, и этой встречи в туалете не было. Договорились? - Честер боялся, что совершает ошибку. Какого черта? Эта шлюшка могла заложить его в любой момент, продать прессе эту историю. Нет, отвертеться, конечно, можно, но все-таки слухи пойдут. “Да и черт с ними. Будем решать проблемы по мере их поступлений, - подумал Честер, - и сейчас у меня другая проблема”. - Ладно. Жди здесь, – она вышла из кабинки. Через пять минут Честер, пошатываясь, зашел в лифт и нажал на кнопку. Двери закрылись, оставив за собой вакханалию вечеринки: мегагерцы музыки, мегаватты света, море выпивки, пьяные лица и Майка. “Он не должен знать. Не должен. Я сам справлюсь со своими проблемами. Ни к чему ввязывать его во все это дерьмо”. Рука то и дело, пока лифт поднимался, касалась кармана джинсов, нащупывала внутри маленький пакетик с белым порошком – пол часа психотропного кокаинового счастья. *** Большая и даже уютная комната, если так можно сказать о номере, пусть и в очень хорошей гостинице. Честер не любил отели, они наводили на него тоску, угнетали. Во всех этих комнатах, иногда очень даже хорошо меблированных, он чувствовал себя потерянным, скитальцем, бродящим беспрестанно в поисках дома. Вернется ли он в свой дом? Будет ли ждать его Сэм? Перед отъездом они здорово повздорили: Саманта кричала на него, плакала. Не без причины, конечно. Он винил себя постоянно за несдержанность, за глупость. Возможность потерять Сэм из-за каких то девушек, возникающих на горизонте во время турне – только его вина. Честер не был зол на жену, когда, выйдя из себя, она стала собирать вещи. “Иди к черту”, – кричала Саманта, - “можешь катиться куда хочешь. И не забудь предохраняться! А я уезжаю к родителям”. Что тут сказать? Получил по заслугам. Надеялся, что все сойдет с рук, что Сэм поймет и закроет глаза. Не вышло. Не в правилах Саманты было делить своего мужа с кем-то еще, пусть даже с женщинами на одну ночь. У Майка все совсем по-другому. Анна звонит ему каждый день, и он говорит ей всякие нежности и сентиментальные глупости, спрашивает, что происходит дома, как она, как там рыбки в аквариуме. В общем, заботится. Женщины любят это, а ему нравится радовать жену. “Почему же у меня все как всегда хреново, почему же я такой идиот?” – думал Честер. Он завидовал Шиноде, по-хорошему, по-доброму, потому что Майк заслуживал своего счастья. А себя ненавидел в эту минуту, за то, что не может иногда… да постоянно!.. сдерживать свои желания и чувства, что ведет себя как последний кретин и подонок. Беннингтон скинул обувь, стянул носки и прошагал по мягкому ковралину к кровати, забрался на нее с ногами и достал пакетик. Старый добрый кокс. В памяти промелькнули воспоминания о первой дорожке в школьной раздевалке. Был выпускной. Брайан, лучший школьный друг, раздобыл тогда немного кокса. “Ну что, уподобимся элите?” – подмигнул Брай. Честер кивнул, соглашаясь, и друг достал из кармана сто долларовую бумажку. “Припас ведь”, – удивился про себя Честер. “Чтобы все как по правилам, как у богатых” – объяснил Брайан. Это были времена, когда они пробовали все без разбора: что найдут, чем угостят, не важно. Сегодня был кокс. Скоро друзья должны были расстаться. Брай уезжал учиться в другой город, в другой штат, отец заставил. Чез оставался в Фениксе. Последние дни вместе… Им тогда дало по мозгам хорошенько, несли чушь какую-то, сочиняли грандиозные планы на жизнь, сидя на полу, вспоминали прошлое. Потом целовались, долго, отчаянно. Прощались. И на щеках Брайана были слезы. Честер чувствовал это, прикасаясь подушечками пальцев к его лицу. Подумать только, началось то все с “я буду скучать”. А когда все начало заходить слишком далеко, и контролировать свои руки стало практически невозможно, Честер оторвался от Брайана, задыхаясь, и предложил вернуться к остальным выпускникам. Они были лучшими друзьями. Спустя несколько лет Брайан умер от передозировки. Честер порылся в вещах, нашел какой-то журнал, из кошелька достал золотую пластиковую карту и сто долларовую купюру. Высыпал порошок на глянцевую поверхность журнала, картой размельчил комочки и растянул кокс в длинные узкие дорожки. Скрутил купюру. Ну, вот в принципе и все, осталось только шмыгнуть носом. *** Майк веселился с остальными, когда вдруг заметил, что Честер куда-то пропал. Шинода пробежал взглядом по залу, обошел помещение, поспрашивал у одного, у другого. Беннингтона и след простыл. - Эй, Роб, не знаешь, куда наш мистер Безумие пропал? - Майк подошел к барабанщику. - Ты о Чезе? - Роб задумался, вспоминая. – Знаешь, я его с одной из этих, - он кивнул в сторону танцующей у жеста девушки, - видел, они в туалет вместе шли… - далее последовало выражение лица из разряда “ну ты же понимаешь зачем” - Так что не думаю, что ему сейчас нужна наша помощь. Будешь за компанию? – Роб протянул майку бутылку Шампанского. - Нет, друг, спасибо. Я Чеза поищу, – отказался Майк и еще раз пробежал взглядом по залу. “Где тебя черти носят?” – он волновался. Еще бы, это же Честер с его импульсивностью и несдержанностью, да еще и в плохом настроении. Один Бог знает, где эта бестия и что она сейчас делает. Одно точно, он сейчас не с девушкой. Первая мысль была поискать Честера в номере. Это в его репертуаре: закрыться от остального мира, забиться в угол, спрятаться, помучить себя. Одного. Честер не любил жаловаться, не любил показывать, что ему плохо. Он просто уходил. Чертов мазохист. Вечно насилует свои мозги, накручивает чего-то, парится. Но такой уж был Беннингтон, и Майк, не смотря ни на что, любил его таким. Как и сегодня днем Шинода снова стоял у закрытой двери. Постучал, - “Чез, ты тут?” Ответа не было. Еще одна попытка достучаться – и снова тишина. Майк приложил к двери ухо, прислушался. Показалось или шум воды? Видимо из ванной. Значит Чез там, внутри. Стало спокойней на какое-то мгновение. А потом Майка охватила паника. Он даже протрезвел в одно мгновение. “Вдруг этот идиот себе вены порежет? Чем черт не шутит. Так, главное не паниковать. Успокоиться. Надо позвать горничную, у нее должен быть ключ от номера”. *** Горничная сначала сопротивлялась, говорила, что не имеет права без разрешения мистера Беннингтона открывать дверь, но Майк так наорал на нее, что девушке пришлось уступить. Он попросил ее не заходить в номер, а постоять снаружи на всякий случай, вдруг понадобится помощь. А сам вошел внутрь и проследовал в ванную комнату. - Твою мать, чертов ты сукин сын. – Майк не смог сдержать злость, охватившую его, когда увидел Честера, абсолютно голого, сидящего, поджав голени, под душем. Беннингтона трясло – вода была слишком холодной. Майк выключил кран. - Чез! Очнись, твою мать! С тобой все в порядке? – Потряс его за плечи, заставил подняться. - Да, Майки – Беннингтон кивнул – Ты пришел… - Я убью тебя, честное слово – выпалил Майк, заворачивая Честера в полотенце – Вытирайся давай. А сам пошел к горничной, сказать, что мистер Беннингтон не сердится и она может идти. Потом Майк принес Честеру халат, помог выбраться из ванны и усадил на кровать. В воздухе повисло неловкое молчание, которое нарушил Шинода, как только его взгляд проскользил по прикроватной тумбочке, остановившись на журнале и белых дорожках. - Чез, ты что?.. Ты опять?.. – слова с трудом давались ему. Честер проследил за взглядом Майка. “О черт, эта дрянь…” Тогда, несколько часов или минут назад (Беннингтон не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он пришел в свой номер) он смотрел на две белые тонкие дорожки, смотрел долго, пристально, как будто пытался увидеть в них ответы на все свои вопросы. Но вместо этого увидел прошлое, свою дурацкую поломанную жизнь и Сэм, которая спасла его. Ведь он тогда совсем в дерьме оказался, ничем стал. А она помогла ему. На одной из вечеринок они поругались, Честер опять напился, и Сэм послала его ко всем чертям. Тогда то он передознулся, назло нанюхался с приятелем, вот только с дозой не рассчитал. Сначала блевал под столом, а потом отключился. К тому моменту людям вокруг уже было не до Честера, и он, скорее всего, захлебнулся бы в своей блевотине, если бы не Сэм. А потом была клиника и долгое и мучительное возвращение к нормальной жизни. - Нет, Майки, нет. Я не стал. – Беннингтон вцепился в руку Майка, а потом уткнувшись носом в его плече, зарыдал. От стыда. Он всегда был эгоистом. Сначала Саманте приходилось терпеть его “слабости” и странности. А теперь вот на Майка кучу своих проблем свалил, сделал из него сиделку при душевнобольном. - Ну все, все. – Шинода обнял Честера, гладил по спине. – Успокойся. Они просидели так минут десять, молча, обнявшись, пока Честер не успокоился. - Прости меня. - Ну зачем ты так, а? В чем дело? - Я просто слишком слаб, чтобы одному справляться со своей жизнью. Я научусь, просто столько всего навалилось сразу… - Но ты же не один, у тебя есть Сэм, есть я и ребята. - Что-то разладилось у нас все с Сэм. - Наладится, Чез, обязательно наладится. Ну а я и остальные члены группы? - Но у вас же своя жизнь. - И ты думаешь, что я не найду для тебя времени? Честер смущенно опустил глаза. - Ну… Я, похоже, идиот и придурок. И такого параноика даже в психушку бы не взяли. - Еще какой идиот – Майк покрепче обнял друга. – Зато шутить начал. Хороший признак. А теперь давай спать. - Ты не обязан, – возразил Честер, когда заметил, что Майк ложится рядом. - Тогда с тебя будет должок, и я обязательно тебе это припомню. Честер покрепче обнял Майка и спустя несколько минут они крепко спали. |
