| "Мутант" |
|
Название: "Мутант" Автор: Mayer Фэндом: Limp Bizkit/Linkin Park/вселенная людей-Х Категория: джен Рейтинг: PG Жанр: экшн Объем: миди Дисклеймер: никакой выгоды с рассказа не имею, прототипы персонажей принадлежат сами себе, вселенная людей-X принадлежит Marvel и лично Стэну Ли Саммари: одним прекрасным утром мр. Борланд обнаружил, что является мутантом, и сразу же объявились секретные военные организации, заинтересованные в использовании мутантов в качестве подопытных крыс… Предупреждения: AU, попытка изобразить фильм в письменном виде, авторские персонажи. Примечание: написано на L2 Aquarius Fest по фразе №11 «Сэр, вы ошиблись номером!». - Уэс! - Борланд! - Где тебя носит?! Мы уезжаем через пять минут! – по коридорам гостиницы скачут раздраженные крики. Все ищут Борланда. Всем нужен Борланд. Как можно быстрее. Сию же минуту. Сейчас же! В своем номере, с ногами забравшись на кровать тот самый, кто всем так нужен, в ужасе таращится на… собственную руку, спокойно лежащую на полу. - Так, Уэс, я считаю до трех и ломаю дверь, - угрожающе сообщил Борланду некий гражданин, выведенный из себя в состояние «Всех убью, один останусь». Собственно это был не какой-то там посторонний гражданин, неожиданно возомнивший, что может ругать кого попало, это был Уэсов товарищ по группе Сэм Риверс. Уэс панически вскочил, пинком загнал руку под кровать и, обернув запястье полотенцем, так, чтобы создавалось ощущение «все в норме», открыл дверь. - Чего? – голос звучал, будто Борланд, нарядившись в пижаму, всю ночь ел мороженое на крыше небоскреба в ветреную погоду под дождем. Риверс ворвался озлобленным и небритым метеором, принимаясь кричать: -Ты совсем что ли с дуба рухнул?! Самолет через два часа. Мы только полтора будем ехать до аэропорта, а у тебя даже чемодан не собран, - он схватил Борланда за плечи и принялся трясти. Борланд отворачивался и старательно прятал руки за спиной. Больше отвалившейся кисти и перспективы, что Сэм может это увидеть, Уэса пугало то, что на запястье не было ни крови, ни лохмотьев кожи, ни костей или мяса – гладкий обрубок. – Что с твоей рукой? Зачем ты обернул ее полотенцем? - Я себя плохо чувствую… - неубедительно выдавил парень. Риверс поперхнулся и сразу остыл. Болезней он боялся почти до истерики. Это было что-то вроде фобии. - Ну… раз… раз так, то… - Я прилечу вечерним рейсом, - быстро сказал Борланд, воспользовавшись замешательством собеседника, и старательно вытолкал Сэма в коридор. Устало опустившись на пол, Борланд, боязливо, как в плохом сне, приподнял свисавший с кровати край одеяла – там уже ничего не было. - Би-би-и, крыша, би-би-и… - вдруг он снова почувствовал свою руку на ее законном месте. Недоверчиво убрал полотенце. Пошевелил пальцами. Все было в порядке. Теперь происходящее стало еще больше походить на галлюцинацию. – Это ненормально, - выдохнул Уэс и закрыл лицо руками. По коридору, топая, кто-то пробежал. Борланд вздрогнул и неожиданно понял, что руки прошли сквозь кожу лица, череп, мозг и теперь касаются стены позади него. Только что вернувшиеся на свои орбиты глаза, снова вытаращились. - Говорила же мне тетя, что секс, наркотики и рок-н-ролл до добра никогда не доводят… хочу проснуться. Хочу проснуться. Хочу проснуться – твердил Уэс, вытаскивая руку из головы - Я определенно брежу. Это галлюцинации. Странно. Я давно ничем не злоупотреблял, - объяснив себе, что это всего лишь бред, Борланд постепенно начал успокаиваться. В окна светило солнце. Было жарко. Хотелось пить. Настроение все ухудшалось и ухудшалось, доходя постепенно до сплошного безразличия ко всему. Занятый пустыми, немного философскими мыслями, Уэс встал и вознамерился куда-то идти, но самым глупым образом запнулся о вспучившийся бугром ковер, упал и пребольно ударился локтем о край прикроватной тумбочки. Удар пришелся прямо по нерву, и Борланда перекосило от боли. И именно от этой боли на него снизошло озарение. Он понял – это не сон, и ужас снова захлестнул его. Все неожиданно стало правдивым до рези в глазах – растворяющиеся и прозрачные руки, и ноги, и уши... Мистер Борланд сегодня был положительно нужен всем без исключения. По коридорам отеля, расспрашивая всех, не видели ли где они мистера Борланда, маршировала группа людей. Один из них, по всей видимости, глава, был одет в самую нормальную человеческую одежду – темно-синий деловой костюм. Остальные же выглядели так, будто только что вышли из боевика средней руки – невразумительные каски, темные очки, ножики, патроны и кобуры, свисающие отовсюду. В добавление к уже имеющемуся арсеналу, каждый держал наготове небольшой электрошокер. Люди отшатывались от этой странной процессии, а участники ее не обращали на это внимания. Их занимала куда более важная цель – эта цель не знала еще о том, что она цель, и в данный момент валялась на кровати в номере 384. - Прошу прощения? – требовательно постучался в дверь глава процессии. Уэс открыл глаза. Он понял только что опять кому-то нужен и кто-то опять пришел к нему в гости. - Причем тут я? – сразу спросил он. Стучавшийся очевидно быстро понял, что никто не горит желанием ему открывать. Дверной замок хлопнул, взорвавшись, и дверь повисла на петлях. - У меня есть к вам очень важный деловой разговор, - мужчина в синем костюме совершенно спокойно зашел внутрь, он, казалось, не считал подрыв двери чем-то странным, как совсем недавно Уэс воображал, что не считает чем-то странным прятки под кроватью. Вооруженная и мрачная группа товарищей осталась в коридоре. - Сэр, вы ошиблись номером! Обратитесь к моему менеджеру, он живет в соседнем - провозгласил Борланд, закрывая голову подушкой. «Сейчас, как милого бредового мутантика, будут приглашать в команду суперлюдей», мрачно подумал он, «Как раз дельце для менеджера». - Нет-нет, это не насчет музыки. - Спасать мир я не собираюсь, - он демонстративно отвернулся. Нет, не хотелось ему сейчас, при всем своем хорошем воспитании, общаться с еще каким-то «сочувствующим» - И участвовать в секретных разработках тоже, - прибавил парень, озаренный вдруг догадкой. - Вас не спрашивали, я просто хотел предупредить и свести проблемы к минимуму - мужчина махнул рукой вооруженным товарищам. Тихий хлопок, и Уэс с ужасом почувствовал, что сквозь его плечо, обжигая, пролетела не то пуля, не то отравленная игла. - Эй! Это еще что!? – Борланд кубарем скатился с кровати и сжал кулаки, приготовившись тупо защищаться - Я буду кричать, - осторожно предупредил он. - Как хочешь, - и Уэс отважно ударил ближайшего к нему вооруженного парня. Никакой драки толком не вышло. С перепугу превратившегося было в нечто прозрачное Уэса ударяют током, и он, почти что в обмороке, моментально возвращается в человеческое состояние. Тогда уже его окончательно добивают успокоительным. Спать, но в то же время бодрствовать, видеть все происходящее как сквозь туман, но быть не в силах двинуться – это ужасное состояние. Уэс четко понимал это и не мог ничего сделать. Кажется его закинули в какой-то контейнер, долго везли на грузовике – и его мучительно укачивало – затем погрузили в самолет – где во время полета Уэса все-таки стошнило, но никто и не подумал убрать рвоту из контейнера. В конечном итоге это ужасное путешествие, проведенное в состоянии то ли сна, то ли бреда, как и все прочие путешествия, подошло к концу. Уэс и приблизительно не знал, где он находится – ему было до того плохо, что он даже и задумываться об этом не пытался. Сознание постепенно возвращалось, а вместе с ним и способность трезво мыслить. Борланд постепенно понял, что находится где-то вроде ядерного завода. Как выглядит изнутри ядерный завод он не знал, но воображение подсказывало, что место, где он сейчас находится, как раз такое же секретное и жуткое каким должен быть ядерный завод – длинные коридоры с трубами, торчащими из стен. Люди за редким исключением были одеты в «докторские» халаты. Но людей было мало. Даже когда Борланда выволокли из перевозочного контейнера, ему не дали сделать и шага – несколько дюжих молодцов подхватили его под руки и поволокли, делающего блеклые попытки встать на ноги, куда-то в трещащую лампами накала глубь коридоров. Следом за ними семенил парень, заносящий в большой блокнот некие наблюдения. Он смотрел на Уэса с ужасом и восхищением. Подобные взгляды Уэс замечал на себе, во время концертов, когда под сценой бурлили толпы людей. Вскоре несчастливца доволокли-таки туда, куда требовалось. (Куда? Зачем? – Уэс не догадывался). Парень с блокнотом проводил Борланда светящимися от изумления глазами и тоскливо вздохнул, когда тяжелая дверь, захлопнувшаяся за Уэсом, перерубила невидимую нить взгляда. Темная зала в лучших традициях средневековых пыточных, с выложенными камнем стенами и скудной лампочкой-лилипутом где-то высоко под потолком. Охранники втолкнули туда Уэса. Не удержав равновесия, он упал и пребольно ободрал колени. Сразу же вспыхнул свет. Много света. Даже серый камень побелел под этими яркими лучами. В стене обозначился заделанный толстым стеклом проем. За ним – комната, из которой армада людей в халатах-униформах подслеповато и сосредоточено смотрит то на Уэса, то на нечто в другом конце залы. Борланд поднял глаза на это нечто. Он опасался увидеть что угодно – лазерную пушку, трехголового монстра, племя людоедов в боевой раскраске – но не это. На угловатом металлическом стуле, судорожно стиснув руки на коленях, сидела женщина. Седые волосы, морщины в уголках глаз и губ говорили, что она не молода. Живой румянец на щеках и самая фигура утверждали обратное. Женщина была слепа – подернутые белой пеленой глаза равнодушно смотрели прямо на яркие огни прожекторов, не моргая. - Сьюзан, - раздался из динамиков властный голос. Он принадлежал одному из ученых в халатах. Женщина как рассеянная птица, наклонила голову на плечо. – Сьюзан. - Да, - ее низкий, словно бархатный голос пробирал до печенок. Когда волна голоса коснулась его, и воздух в легких задрожал, Уэс почувствовал нечто, похожее на благоговейный трепет перед слепой. - Он здесь. - Я его не вижу, - белесые, когда-то, наверное, ярко-голубые глаза впились в Борланда. - Но он здесь, - настойчиво повторил мужчина. - Я его не чувствую, - замотала головой Сьюзан - Пусть подойдет ближе, - подчиняясь этому невнятному приказу, Борланд поднялся и сделал пару шагов вперед. – Ближе, - наверное, если бы не слепота и губы землистого цвета, Сьюзан была бы красива. Этакая бесчувственная ледяная королева. – Ближе. Ближе, - мерным стуком часов повторяла Сьюзан. Наконец, Уэс оказался на расстоянии вытянутой руки от нее. Минуту, женщина смотрела поверх его головы, затем медленно перевела взгляд на лицо. Невидящие глаза кололи словно иглы. – Не бойся, - Сьюзан поднялась со своего «трона» и положила руки Уэсу на плечи. (Она оказалась выше него; Борланд чувствовал себя неловко, упираясь взглядом в узловатый, по-мужски выдающийся вперед кадык.) Женщина медлила. Затем, не спуская с лица Уэса глаз, аккуратно коснулась пальцами его висков. И тут случилось невероятное – белая пелена исчезла из глаз Сьюзан, радужка полыхнула нестерпимым кислотно-голубым, зрачки сжались от света. - Врете! – взвизгнула она, отталкивая Уэса – Это человек! – женщина исступлено заметалась по залу, запинаясь и падая. Голубые глаза яростно сверкали, но они определенно ничего не видели, - Кого вы мне подсунули?! – Сьюзан яростно заколотила по стеклянному экрану – Нет! Нет! Человек! Врете! – Уэс замер, где стоял. Он и думать не смел о том, чтобы пошевелить хоть мизинцем. Крики Сьюзан становились все тише, переходя в астматический хрип. Она бессильно сползла по стене и села на полу, поджав колени к груди. Глаза снова побелели. Только сейчас Уэс понял, что до чертиков испугался, тоскливо всхлипнул и, потеряв концентрацию, растекся по полу ртутно-блестящей лужей. Тотчас отовсюду, как тараканы в белых халатах, посыпались люди. - Окончено. Испытание окончено, - загудел голос в динамиках. – Уведите их – даже будучи лужей Уэс понял, что «их» это мутантов, его и Сьюзан. К женщине подошли несколько ученых и окликнули ее. Она беспрекословно поднялась и последовала за ними, сутуло согнув спину. «Интересно, а как они собираются меня уводить?» - хихикнул-булькнул Уэс, который и не предполагал, как он может вернуться к человеческому состоянию. Не успел он в полной мере насладиться минутой торжества, как его вдруг ощутимо огрели веником. Уэс понял, что его… просто-напросто собираюсь в ведро как пролитый кисель! Он хотел возмущенно завопить – а рта-то не было. Невероятным усилием воли он пытался мобилизоваться и когда уже понял, что это ему не по силам, из лужи, плещущейся в ведре, внезапно возник одинокий рот. Рот принялся изрыгать самые злобные проклятья, которые Уэс смог выдумать, и призывать кару небесную на головы «этих безмозглых дрессированных хомячков». Неудивительно, что тот, кто нес ведро, вздрогнул и, как следствие, уронил все, что держал в руках. Борланд радостно выплеснулся на пол и хотел уже делать ноги, как с досадой понял, что категорически не знает, как собраться в человека. Тоскливо булькая что-то, Уэс без сопротивления ждал, пока его лужеподобное тело вернут обратно в тару. В сопровождении робких сдержанных хихиканий младшего научного персонала, Уэс был выплеснут на пол какой-то клетки, похожей на тюремную камеру. Младшие научные персоны еще некоторое время с любопытством естествоиспытателей разглядывали сердито булькающую и вскипающую злобными пузырями лужу, но ничего неожиданного не случилось и они, быстро потеряв интерес, ушли куда-то вдаль по коридору. А Борланд уже всерьез подумывал о том, чтобы поддаться панике – он не понимал, каким образом превратился в лужу, каким образом вытащил из этой лужи кричащий рот и тем более не понимал, каким образом он собирается снова стать собой в привычной телесной форме. Пока он предавался жутковатому, но вместе с тем забавному чувству страха, то вдруг осознал, что, будучи в категорически плотском и нормальном агрегатном состоянии, валяется на холодном бетоне, а затылок ему язвит мелкий камушек. Вытирая со лба испарину, Уэс поднялся и осмотрелся по сторонам. Насколько он мог видеть, простирался хмурый коридор, освещенный скучающими энергосберегающими лампочками. Лампы давали только странный льдистый свет, от которого становилось холодно, и по загривку начинали бегать, бразды взрывая, табуны мурашек. Вдоль стен коридора на расстоянии метра друг от друга стояли клетки. Некоторые из них были сделаны из чего-то вроде пластика или стекла, но большинство все же представляло собой кубы три на четыре на три метра со стенами из толстых металлических решеток (одна из стен – глухая). Почти все они были обставлены предельно просто – колченогая кровать и унитаз за своеобразной занавесью. А в клетках – Борланд тщательно зажмурился и разожмурился несколько раз – сидели люди. Ему лихо подмигнул похожий на жабу сморщенный человечек. Торнадо, носившийся по одной из пластиково-стеклянных клеток, ненадолго остановился, и белесый, словно выцветший, парень со светлыми бровями и такими же светлыми-светлыми глазами, наклонив голову, искоса глянул на Борланда. Через секунду он снова растворился в серой массе вихря. Откуда-то сбоку девчонка, чье лицо, казалось, состояло из одних только ужасающе огромных глаз, в прямом смысле слова вылупилась на новоприбывшего соседа. Уэсу стало по-настоящему неловко и, чтобы отвернуться от неприятных взглядов, он начал разглядывать свою камеру и понял – она ничем не отличается от остальных. Это Уэса оскорбило, даже не оскорбило, а привело в самое настоящее бешенство. Ведь он-то привык быть несколько выделяющимся на фоне толпы. Из соседней клетки-камеры поверх газеты на Борланда посмотрел мужчина неопределенного возраста. Вздернутые к вискам, четко очерченные брови выглядели опаленными. Копоть была в уголках глаз. За его ушами и поперек затылка темнели шрамы. Сами уши тоже были будто покромсаны – как обкусанные. Во всем остальном же он казался совершенно нормальным. Он с видом аристократа смаковал последние новости политического мира, положив ноги на стол. (Уэс обиженно прикусил губу – подумать только, у этого типа в камере есть стол). Аристократ с газетой выжидающе молчал. - Ну здравствуй уже, - не выдержав, сказал он наконец. – Добро пожаловать и перестать смотреть на меня квадратными глазами чокнутого кролика, - как бы ни был Уэс зол и переполнен завистью, эта фраза моментально взорвала его в тихий смех и весь пар раздражения вышел. - Борланд. Уэс, - улыбаясь замотал он головой. - Роб Бурдон, - в свою очередь кивая, отрекомендовался сосед. - Эй, а меня тоже познакомь! – звонко раздалось за клеткой Роба. Куча тряпья зеленоватого оттенка не без труда подняла голову с подушки, и оказалось, что это – медноволосая девушка со сломанным носом и порванными ноздрями. – Привет новичкам! – воскликнула она с оптимизмом, свойственным вырытой могиле. Воскликнула и снова упала на нары. - Это Рина, - пояснил Роб – Прошу ее извинить, так как ввиду некоторых проблем со здоровьем она не может принять участия в нашей беседе, - чрезмерная вежливость Бурдона несколько затрудняла понимание, но слух Уэса блаженствовал от одних только звуков не кричащего, не агрессивного человеческого голоса. - Слушай, Роб, а что это за место? Кто здесь главный? – сосед с удовольствием зажмурился (очевидно, он был в восторге от собственного тембра голоса, хотя скромно старался этого не показывать, и к тому же любил отвечать на этот вопрос, причем отвечать долго и пространно), небрежно-элегантно отложил газету и устроился на своем так называемом кресле максимально удобно, насколько это позволял дизайн стула. - Ты уже, надеюсь, понял, что это все – секретный военный полигон, - с выражением лица, как у объевшегося кота начал он – Тут множество ученых умов нашей страны изучают анормальные объекты, подвергшиеся мутации, вроде тебя или меня, или Рины, или любого из персон в тех клетках. Очень редко бывает, что мутанты приходят добровольно, хотя чаще всего их находит специальный отряд и привозит сюда. И поиском, и поимкой, и экспериментами – всем, вплоть до поставок еды, распоряжается Брайан Бейкер. Уверен, ты знаком с этим приятным на вид, но крайне отталкивающим во всем остальном (лично меня ужасно раздражает его привычка чистить ногти скальпелем) джентльменом. Он часто приходит, когда хочет провести переговоры и избежать стрельбы, что удается ему не всегда. Знаете, Уэс, тут все очень хитроумно устроено. Сначала создается что-то вроде досье на личность. Настоящее имя, дата рождения, место жительства, профессия, родственники. Туда включается и национальность. В основном народ легче найти по Америке и Европе, соответственно и представителей европеоидной расы тут больше. Потом к нему прикрепляют фотографию. Модифицированный вид тоже пытаются фотографировать. - Модифицированный? - Если способностью является обращение в кого-то другого. Я бы с удовольствием посмотрел на вашу модифицированную фотографию в образе лужи так сказать дряни, - Уэс сердито фыркнул, - Потом составляют досье на мутанта. Дата проявления способностей и их последствия, если эта информация имеется. И затем уже документируются сами способности. Опасны ли они, или это просто шалости. Связаны ли они с когтями, клыками, шипами и прочим колюще-режущим. Связаны ли со стихийной стороной мутации, как вытягивание из воздуха воды и создания льда. Ну и прочее. Надеюсь, ты понял. А дальше уже обустраивают камеры под содержание узников, чтобы они представляли наименьшую опасность… - Полюбуйся на мои шикарные гири, - подала голос Рина, с трудом вытягивая руки, заключенные в чугунную оболочку, - Чтобы когти не выпускала. - …и после всего этого мутантов отправляют на эксперименты. Если он доживет до конца последнего и станет совершенно бесполезен, как я или Рина, добавляют еще одну графу: смертен ли он, или теоретически бессмертен. Во втором случае… - Подожди-подожди, - перебил Борланд – Теоретически бессмертен? - Это если он теоретически не может умереть, - пожал плечами Роб. - Если он регенерирует или превращается в пар, покрывается железной броней или обладает иммунитетом ко всем абсолютно ядам, ну в общем, если его нельзя убить обычными средствами. Нельзя застрелить, повесить, отравить, отрубить голову или четвертовать. Остальные методы слишком дороги. Не будешь же весь отработанный материал, - Бурдон улыбнулся саркастической улыбкой журналиста – Свозить на вулканы и топить их в лаве – девушка в соседней камере кашлянула смехом, прозвучавшим так, будто её стошнило – Сам подумай, сколько это стоит. А местное руководство центы считать умеет. В этом ему не откажешь, как бы мне ни хотелось очернить эти черствые, но умные мозги. К тому же подопытные и пригодиться могут. Раз мутант теоретически бессмертен, то ему создают камеру и прочие условия, не позволяющие сбежать. Тут есть одна леди, совсем юная… она превращается в чистую магму. Плавит все, что попадается под руку. Чтобы она никуда не делась, ее поддерживают в состоянии коматозного сна посредством уколов транквилизаторов. Да, курортом здешнее жилье не назовешь. Теперь, если вы позволите, Уэс, я все же прочитаю эту заметку. Ситуация на валютных рынках сейчас весьма и весьма интересна. - Бурдон вздохнул и вернулся к газете. Он, очевидно, был из такого разряда людей, или точнее доведен до такого состояния, когда радовался и тому, что это не его самого обкалывают успокоительными и держат в смирительной рубашке, - Но знаешь, - прибавил Роб отрешенно – Ты должен благодарить судьбу за то, что не попал на «Оружие Икс». О, это «Оружие Икс»!.. там творятся ужасные вещи… Уэс был очень рад, что его все-таки оставили в покое. От объема полученной за последние сутки информации гудела голова. Мутанты, секретные полигоны, эксперименты, чугунные шары на руках, на долю секунды перед внутренним взором промелькнуло лицо Скотта, живописно украшенное очками. С тихим стоном Уэс опустился на кровать. Еще вчера (или сегодня?) утром он был нормальным музыкантом, живущим нормальной музыкантской жизнью, а вот уже сейчас – мутант («Отвратительное слово!»), изгой, подопытный кролик, лужа дряни… Надеясь, что хоть сон добавит ясности в ситуацию, Уэс растянулся на матраце во всю длину. Ноги немного свисали с кровати, но ладно, если поджать колени к груди спать можно спокойно. Весь коридор гудел, потрескивал искрами электричества, тихо журчал голосами, стучал размеренными шагами охраны. Все это смешивалось в поразительно уютный цикличный шелест. Убаюканный и измотанный долгими и нервными сутками Уэс уснул почти моментально. Проснувшись, он не сразу понял, где находится, и испытал пренепреятнейшее разочарование, вспомнив, что он вовсе не в отеле и не в вытрезвителе, а именно там, где менее всего желал оказаться в роли запертого. Блок уже кипел едва заметной, но жизнью – кто-то тихо переговаривался сквозь решетки, откуда-то на другом конце коридора слышалась песня на незнакомом Уэсу языке; заливалась слезами девочка с огромными глазами. Возле неё уже образовалась лужа. Уэс с трудом, как и обычно после долгого сна, сел в кровати. Пружины варварски заскрипели, оповещая всех, что еще один проснулся. - Утра тебе! – помахал ему Роб. Он уже получил свежую газету, хрустящую, точно вафля, и пахнущую типографской краской. - Тебе тоже не кашлять, - кивнул Уэс – Конечно я не должен так спрашивать, все тут слишком похоже на боевик, чтобы опускаться до низменных подробностей, но все же: когда тут подают завтрак? - Ты проснулся как раз вовремя, мой юный друг. – «Ага! Юный! Кто тут еще юный, сопляк ты долгоносый?» фыркнул про себя Борланд. «Долгоносый сопляк» вдруг удивленно посмотрел на него, слегка опустив газету, и смутившемуся на мгновение Уэсу подумалось, что Бурдон, должно быть, умеет читать мысли. Завтрак был далеко не прекрасен, но на безрыбье и капуста – селедка, и Уэс добросовестно съел всю овсянку и даже вылизал тарелку. Урчание в животе стало тише, и парень чуть было не подумал, что дела налаживаются, как дверь блока – ничто иное не могло грохотать так же железно и зловеще – распахнулась. Сидящие в клетках мутанты забеспокоились. Если ученым понадобился подопытный, то никогда не угадаешь, кого они заберут. Но охранники (и сопровождавший их все тот же парень с блокнотом) прошлепали мимо человека-торнадо, мимо тарелкоглазой девочки, сморщили носы, проходя мимо клетки Рины, брезгливо отвернулись от поприветствовавшего их Бурдона и наконец остановились перед камерой Уэса. - Мистер Борланд… вы… - замялся молодой ученый. По блоку прокатился удивленный шепот, уже давно здесь никто из людей не обращался к мутанту на «вы» - Сейчас вы… последуете за нами – теряя последние крохи мужества, сообщил ученый (вот кого надо было назвать сопливым юнцом) и дал знак охране. Те открыли клетку и мягко, но настойчиво – как внук ведет деда к магазину игрушек – повели Уэса (а он в это время впал в состояние «не-кипятись-хуже-будет») вглубь переплетений труб и клеток мозга. Занимать место в рассказе подробным описанием мистера Бейкера я полагаю, не стоит. В общих чертах – он не был злым гениальным ученым, которым виделся подопытным мутантам. Между передними зубами, резцами, у него было пара миллиметров беззубого пространства, и от этого улыбка казалась щербато-невинной, как у детей семи-восьми лет. В остальном Бейкер выглядел заурядным гражданином. - …очень рад, что ты помнишь дату своего рождения, - улыбнулся Брайан, заполняя еще одну графу в личном деле Уэса. Сам Борланд сидел напротив, задумываясь над пользой и вредом высшего образования. Привычка в напряженные моменты размышлять о всяческих пространственно-долгих вещах в свое время спасла, и продолжала спасать изо дня в день, немало его нервов. – …Тогда, раз мы закончили с анкетой, перейдем к более значительной части. Наверное, Уэс, ты замучался уже сидеть, - продолжая щуриться улыбкой, мужчина достал из кармана нечто темное. Приглядевшись, Уэс узнал старый добрый кольт, такой же как те, из которых в свое время расстреливали друг друга шериф Джо и бандит Лихой Майкл в воскресном вестерне. – Прошу, продемонстрируй свою уникальность или я прострелю тебе башку, - ласково кивая, сообщил Бейкер. С минуту Уэс обдумывал предложение, а потом, поняв, крикнул «Он псих!», только, конечно же, мысленно. - Вы конечно извините, но как по-вашему я это сделаю? – вежливо осведомился Борланд. От вида кольта его начинала пробивать легкая дрожь. Еще недавно безраздельно владевшее его разумом ощущение сна пропало. - Так же как ты делал это вчера, - посоветовал Брайан – Ну, черти тебя побери, превращайся в лужу! - чуть ли не взвизгнул он – Или ты хочешь, чтобы я тебя застрелил?! – лихорадочно дыша, Уэс силился сделать хоть что-то, но не мог. Тело не подчинялось. – Считаю до трех и стреляю. Один, два… - мизинец левой руки ненадолго стал прозрачным, но быстро вернулся в обычное состояние. Руки бешено мигали, то сливаясь с цветом стены, то белея, и всё равно не становясь «пуленепробиваемыми». «Проклятье!» - мысленно взвыл Борланд. - Три. Лицо обожгло словно огнем. Уэс чувствовал, как кусочек свинца проходит кости черепа, мозг и наконец, выходит из затылка. - Молодец! – Бейкер подпрыгнул и захлопал в ладоши - Это нам пригодится. Эй, там, возьмите его образец ДНКа – он убрал пистолет и снова стал буднично-скучающим мужчиной в белом халате. Бригада похожих, как клоны, младших научных сотрудников, напряженно вжав одинаковые круглые головы в узкие девичьи плечики, двинулись к Борланду. - Мы не можем взять пробу его крови, - через пять минут пожаловался один из круглоголовых ассистентов. Словно взбесившись, Уэс отбрыкивался от них как мог, и стоило кому-то поднести к его руке шприц, как рука растекалась, разливалась по полу. - Так возьмите пробу той бурды, что заменяет ему кровь, - скомандовал Бейкер, - Ох, ну стукните его кто-нибудь током. Уже невозможно слышать. - …свободу! Свободу попугаям! Пусть всегда-а будет со-олнце! – во все горло пел Борланд – Порвем мусоров на тря-апки! Наконец кто-то из самых сообразительных, едва слышным шепотом предложил оглушить Уэса тяжелым предметом по затылку. Представляете выражение его лица, когда он ударил, а затылок расступился перед его рукой, разделяя голову Борланда на две полупрозрачные половинки? Уэс нервно захихикал. Он не особо боялся щекотки, но ощущение было престранное. Тут ученые все-таки вспомнили о порекомендованном Бейкером волшебном универсальном средстве оглушения – электрическом токе. Идею сразу же привели в исполнение. Все еще нервно хихикая, Уэс осел на пол и отключился. На длинный стол для переговоров и совещаний ложились теплые круги света от ламп. Сидевшие за столом люди пили чай, курили, лениво листали папки с документами и периодически поздравляли одного взлохмаченного парня по имени Ханс с рождением сына, а Ханс после каждого поздравления расплывался в улыбке и еще сильнее взъерошивал шевелюру. Женщин за столом было мало, они все высохшие, изможденные и с огнем профессиональных хирургов-ампутаторов в глазах. По виду всей компании, никто бы не сказал, что это – ученые, задействованные на секретном проекте. Они скорее походили на менеджеров среднего звена, отлынивающих от работы. На самом же деле сейчас работа была почти что в полном разгаре – с минуты на минуту должно было начаться еженедельное подведение итогов. Прошелестела дверь – появился Бейкер. Как и остальные, он сейчас похож на старшего менеджера, а вовсе не на злого гения-ученого, что удивляет. - Перво-наперво я хочу поздравить Ханса - улыбается он, присоединяясь к коллегам за столом. – Все мы знаем, что дети это цветы жизни. Пусть у тебя они будут без шипов, - дружный смех прошелестел по комнате. - Ну что ж, торжественная часть закончена, тогда начнем. - Начнем, - дружно кивнули коллеги. - Начнем, - поддержали женщины-хирурги. «Начнем» - эхом отразилось от оббитых металлом стен. - Прежде всего, что там с новым объектом в блоке С? Вопрос первый: какого черта лысого он делает в камере для теоретически бессмертного? – отеческая улыбка испарилась с лица Брайана. – Кто его туда определил? Кто забыл, что это не производится без моего ведома? - Я, - раздалось в тишине. Самый молодой из собравшихся, парень чуть больше двадцати лет от роду с жидкими усиками над верхней губой, поднял голову от бумаг. Мы узнаем в нем того человека с блокнотом, что так неотступно следовал за Уэсом в первые его часы на базе. - А-а… вы, Дэниелс. Неудивительно, - Бейкер издал сухой смешок. – Готов поспорить вы когда-то заслушивались его музыкой тайком от родителей. - Но он действительно теоретически бессмертен, - упоминание о музыке придало Дэниелсу сил и уверенности – Он не контролирует свою мутацию и потому совершенно безопасен. А мутация сама заботится о нем. При любой угрозе жизни и здоровью У… объекта… – спешно поправился он. – …Мутация активируется независимо от его желаний и даже если он сам об этой угрозе не знает. Как, например, при ударе в спину. - Большое спасибо, что привели нам досье на его способности. Я как раз хотел поинтересоваться на этот счет. Но надо все-таки вернуться к изначальной теме разговора. Я хочу сказать, то, что он – ваш кумир, не должно мешать вашей работе, - уши Дэниелса вспыхнули. Начальник только что нанес ему самое ужасающее оскорбление и, по всей видимости, не со зла и не желая никоим образом обидеть. - Я и еще несколько сотрудников, - уверенно начал парень, оглядываясь в поисках тех самых сотрудников, - Мы действительно выросли на его музыке и нам неловко обращаться с Ним как с подопытным, - Бейкер старательно слушал, сложив ладони домиком. Часть ученых тоже внимала «речи», кроме указанных сотрудников, которые стыдились разоблачения их одной общей слабости, и тех, кто вытягивал шеи, пытаясь этих самых, выросших на музыке мутанта, рассмотреть получше. Вдруг парень замолчал, словно забыв слова. И тут заговорил Бейкер: - Через неделю ваша смена заканчивается. В свободное время, пожалуйста, выбейте эти ненужные мысли из головы. Мутант и человек это разные понятия. Ваш кумир и новый объект из блока С – вовсе не одно и то же. Мне очень неприятно вас разочаровывать, но это факт, - подумав, он добавил, глядя на совершенно потерявшегося Дэниелса. – Если вы захотите перейти в другой блок, так и скажите. Я не хочу терять столь многообещающего работника как вы из-за одного паршивого мутанта, - если парень и хотел что-то возразить, то душевных сил у него на это уже не оставалось. Он кивнул и затих. Этот диалог проходил в полной тишине, так как все уже давно усвоили, что Бейкер больше всего не терпит, когда ему мешают говорить (или слушать). – Что ж, вопрос снят. – Брайан беззлобно улыбнулся. Вслед за ним просияли лица ученых. Одним из достоинств Бейкера как руководителя было то, что он быстро разряжал атмосферу при помощи всего лишь улыбки. Опять возникла пауза, грозящая стать неловкой. - Вы позволите?- поинтересовался из ученых субъектов (полный, одышливый с редкими волосами вокруг блестящей лысины). Не ожидая, что кто-то все же разрешит ему высказаться, он продолжил – Вам должно быть уже сказали, что наш детектор… - Называйте ее по имени. Или хотя бы как человека, - поморщился сосед толстяка. - Мутант - не человек, имя ему ни к чему, - отмахнулся говорящий, вытирая блестящее от пота лицо платком. – Детектор не идентифицировал его. После чего объект наглядно продемонстрировал свою мутацию. Детектор не допускает ошибки. Мы еще утром провели внеочередную проверку. Из этого следует вывод, что одной из сторон его мутации, так сказать способностью, является почти полное скрытие себя как мутанта. А из этого опять же следует… - на лицах ученых снова постепенно появились улыбки. Всем была хорошо знакома привычка толстяка делать многоступенчатые последовательные выводы. Таким образом он мог дойти от дождичка в четверг до причины троянской войны. Естественно это занимало уйму времени, поэтому Симонза (такая вообще-то у этого мужчины была фамилия) обычно прерывали на третьем или четвертом «из этого следует» - …и потому его мутация сама задерживала свое проявление, и нам так долго не удавалось его обнаружить. А из этого следует… - Благодарю, Джеффри, - шеф чарующе улыбнулся. Польщенный этой улыбкой и этим вежливым «Джеффри» (редко кто называл его по имени) мужчина сел и погрузился в благостное молчание. - Мне было бы интересно услышать, что там с ДНК этого объекта… назовем его условно объект, эм… - У, - подал голос Дэниелс. - Отлично. Объект У. Вам удалось провести анализ? – с места, дабы ответить, поднялся глава отдела, занимающегося ДНК, нескладный с залысинами мужчина, чьи щеки были вечно исцарапаны тупой бритвой. - Мы получили пробу, но анализ провести не удалось, - доложил он, смущенно крутя большими пальцами за спиной. – Вся проблема в том, что полученное вещество… - Та самая, как вы остроумно высказались, бурда, что заменяет ему кровь, - едко заметил кто-то из присутствующих. - …полученное вещество это всего-навсего вода с редкими включениями ртути, и, за неимением генотипа, расшифровке не подлежит. К тому же через час после попытки анализа проба исчезла, а у объекта было замечено возвращение в прежнюю форму левого уха. - Интересно! – Бейкер взволнованно схватился за блокнот и скомкал несколько листов – В высшей степени интересно! Пока совещание, забыв о недавней сдержанности, бурлило новостями, идеями, экспериментами, летальными исходами и серной кислотой - блок «С» лишь слегка булькал редкими фразами, жалобами, подавленными кашлями. Погруженный в ленивую полудрему Уэс лежал на своей койке, заложив руки за голову, и смотрел в потолок. Внутри было пусто. И не только потому что кроме тарелки овсянки он ничего сегодня не ел. От омерзительно-серого цвета, преобладающего надо всеми другими цветами в окружающем его интерьере, у Борланда скоро начало рябить в глазах. …белый кораблик поплыл по потолку. Фиолетовые козявки выскользнули из-под кровати и завертелись под неслышные звуки оркестра зелено-красных пил… Уэс затряс головой – козявки пугливо забились в угол и исчезли, прихватив с собой пилы. - …профессий много, но прекрасней всех - кино… - мурлыкал себе под нос Борланд – Кто в этот мир попал - навеки счастлив стал… тара-рам, пара-рам, пам… не похоже что-то это все на счастье… - так же нараспев продолжил он. - Слушайте, а кто-нибудь хочет отсюда сбежать? – неожиданно, даже резко спросил Уэс. Спросил, и сам удивился тому, что осмелился это озвучить. Эта идея казалась совершенно нереальной, такой, о каких предпочитают не вспоминать, чтобы не расстраиваться. - Нет, - ответил за всех Бурдон, который снова читал (на сей раз – научно-популярный журнал), закинув ноги на стол. Решимость пополам с презрительной злобой поднялась внутри Уэса, сжимаясь в теплый ком, окутывая теплым платком озябшие плечи: - Неужели ты в самом деле не хочешь выбраться отсюда?! – Роб подумал и спокойно ответил: - Нет. Здесь у меня есть крыша над головой, мне дают спокойно читать газеты и не пытаются сжечь как еретика или колдуна. Мне как-то больше ничего и не надо. - А ты, Рина! – отчаянно (идея побега удивительно быстро укоренилась как «возможно») воскликнул Уэс, обращаясь к девушке - Разве ты не хочешь снова увидеть солнце? - Я не смогу, - грустно улыбнулась Рина – Ты уже заметил, что я не могу и шага сделать. Какой тут побег… - девушка обреченно вздохнула. - В ходе одного из экспериментов ей раздробили кости в ногах, - заметил Бурдон - Здесь, где голени, - он хлопнул себя по колену, чтобы показать, откуда начинается голень – Все очень плохо зажило. - Потому я инвалид среди мутантов и лучше тут посижу, - Рина замотала головой - Я понесу тебя! - Кишка тонка. Спокойной ночи, - она отвернулась к стене и закрылась тонким одеялом, показывая, что не желает продолжать этот абсурдный разговор. Загрохотали рубильники – по всему блоку отключали свет. Один за другим заключенные начали засыпать. А Борланду не спалось. Он не верил, что можно быть равнодушным к свободе, что можно не хотеть увидеть солнце, не хотеть почувствовать на лице ветер, что можно не хотеть выбраться из этого ада. - Эй, ты, Уэсли, - окликнул его странный голос из клетки-камеры напротив. Голос заставил передернуться. Словно отдающийся эхом, гнусавый, но несомненно женский. Уэс посмотрел на говорящую и поморщился от отвращения. Ярко-синее, с ног до головы покрытое тошнотворными чешуйками создание манило его рукой. Судя по фигуре, это была женщина, хотя Борландов мозг отказывался это принимать. Гипнотизируя, светились в темноте ее ярко-оранжевые глаза. Причем оранжевой была не только радужка, но и белки. - Да, я это Уэсли. А ты… - он глянул на табличку, какая висела на ее клетке. Все здешние камеры были помечены таким унижающим способом. – Равена? - Если хочешь жить, не называй меня так, - угрожающе прохрипела синяя девушка, но тут же сменила гнев на милость - Говоришь, ты хочешь сбежать? – Уэс кивнул, - Я пытаюсь это сделать уже год. Но одна я не могу. Вместе мы несомненно сможем. Согласен? – парень кивнул еще раз. Оранжевые глаза торжествующе сверкнули. - А что еще ты можешь делать, кроме как блестеть синей чешуей? – ехидно поинтересовался Борланд. - Кое-что все же могу, - ответил ему его же собственный голос. Из клетки Равены на него смотрел точно такой же Уэс. - Ух ты! – не сдержал парень восхищенного возгласа. Его копия залилась глупым смехом и плавно посинела, становясь снова Равеной. - Нравится? Всем нравится. Очень удобная штука, - возвестила девушка. – Правда я не понимаю, каким образом собираешься сбежать ты, - зевнув, добавила она и, как бы скучая, ненадолго перекрасила свои волосы в кислотно-зеленый. – Эта смена агрегатных состояний так бесполезна. Особенно пока не научишься ею управлять. А на это столько времени уходит, что потом неожиданно обнаруживаешь себя в доме престарелых. - К чему ты все это говоришь? – Уэс уже разозлился. Он никогда не отличался уравновешенностью, а теперь, взвинченный всеми этими непонятными событиями, стал вдвое агрессивнее. - Чтобы унизить тебя и потешить мою черную душу, - засмеялась Равена. – Нет, хотя сама идея побега и хороша, я в самом деле опасаюсь, что всё провалится из-за тебя. - С чего ты взяла? – не сказал, пробулькал, Уэс. Почему пробулькал? Потому что его лицо постепенно становилось все текучее, приобретая схожесть с водой пополам с грязью. - Да ты ведь прям как младенец, голова не знает, что руки делают. Потому-то они и держат тебя в такой примитивной клетке, из которой я бы выбралась в полчаса, - насмехалась она. Вне себя от злости, Уэс яростно дышал носом. Сине-рыжая тварь, которую у него язык не поворачивался назвать человекоподобным созданием, нагло оскорбляла его. И он даже не может ее ударить, чтобы заткнулась. Вцепившись руками в решетки, он просто кипел от ярости. Неожиданно, его озарило. Он отошел на пару шагов, сделал импровизированный разбег, бросился на решетку и с торжествующим булькающим смешком рассыпался водопадом по другую сторону клетки. Равена захлопала в ладоши. - Молодец! Растешь на глазах. Теперь пройди через мою решетку, и вытащи меня. - Д-да ты?! Ты?! – задохнулся в возмущении Уэс. - Да-да, я и никто другой. Ну специально тебя разозлила, и что с того? Ты, главное, не кричи, наш разговор могли слышать. Хотя с тех пор, как здесь поместили Блока, все камеры слежения сломались к чертям… - Блока? - Мутант. Блок сидит в блоке. Забавно, правда? Ну ладно, хватит болтать. Время не ждет. Уэс зажмурился и прижался лбом к решетке клетки Равены. Он представлял, как молекулы его тела раздвигаются, проходя через пространство между прутьями. По восхищенному тихому вскрику, он догадался, что у него получается. Металл щекотал желудок – и это было странное ощущение – но никакого прочего дискомфорта Борланд не почувствовал. Дискомфорт он начал чувствовать, когда Равена на радостях обняла его синими руками и звонко чмокнула в щеку. От смущения он начал буквально проваливаться под землю – таять, становясь лужей. Но Равена – не будь дура – и не думала отпускать Уэса и, к удивлению последнего, также растаяла. Блестящая лужа-желе проворно переместилась в проход между клетками и там уже из неё возникли корчащийся от омерзения Борланд и Равена, уже не способная сдержать торжествующе-коварный блеск в глазах. - Это отвратительно, - Уэс весь перекосился и сплюнул. – Дотрагиваться до тебя больше не хочу. - Такой же мерзкий мутант, как я, - парировала Равена равнодушно. – Мы уходим или как? Вдруг невероятная мысль, что сейчас он способен помочь всем этим запертым людям, озарила Борланда, он замешкался, переминаясь с ноги на ногу. - А… а остальные? – озвучил он странную мысль, похожую больше на внушенную ему чужую волю. - А они сами не захотели! – каркнула сообщница. – Идем, – никто из них не замечал, как странно светились в полутьме глаза Роба, неотрывно смотрящего на Борланда «Останься» - неожиданно зазвенело в голове Уэса, из которой волшебным образом исчезли все другие мысли. Он застыл, парализованный. Он не чувствовал ног, он не чувствовал рук, он вообще не чувствовал, что у него есть тело. А насчет способности думать – да он, кажется, никогда и не думал, и тем более не помнил, как это делается… «Я что, дурак? Я хочу убраться отсюда» - возразил Борланд, сквозь затуманивающее сознание безразличие. - Олух! – взвизгнула Равена, вскакивая и начиная неразборчиво ругаться. Но её слова превращались в «му-му-му» и исчезали. «Останься» - неумолимо повторял властный голос – «Отсюда никто не должен сбежать» «Заткнись. Я думаю то, что я хочу, и я думаю, что должен бежать. А что вообще ты делаешь в моей голове?» Откуда-то далеко доносились слова Равены: «Очнись придурок или хотя бы не ори!» и острая боль периодически обжигала щеки Уэса, но он не реагировал. «Молчи, проклятый шизофренический голос» - мысленно возражал Борланд, - «Раскомандовался тут» «Я приказываю тебе! – голос сорвался на крик – И если ты тронешься с места, я заставлю тебя видеть такие галлюцинации, какие даже Ван Гогу не мерещились!» Бороться – пусть и мысленно – с чужими приказами, оказалось страшно утомительно. Уэс засыпал, терял сознание. Туманная и, очевидно, возникшая по чистой случайности мысль «И где же моя сила воли?» растворилась как кубик рафинада в чае. Воронка кислотных бредовых образов завертелась вокруг, в её центре ярко вспыхнули глаза, светящиеся словно лампы… - Бурдон, - пробормотал Уэс. – Бурдон? – повторил он. Глаза-лампы загорелись еще ярче. – Бурдон! – закричал Уэс на пределе силы голосовых связок. – Прочь из моей головы! И невидимая чужая воля исчезла, будто отброшенная взрывной волной (Уэс не сомневался, что это взорвался его мозг). Пелена спала с глаз. Он увидел Бурдона, чьи глаза уже не светились, а лишь слезились и были отвратительно красными из-за лопнувших сосудов. - Трус несчастный, - презрительно бросил ему Уэс. – Самому не сбежать, так никому? А я-то еще думал о тебе хорошо, - Бурдон не отвечал, а лишь, тяжело дыша, вытирал взмокшее лицо рукавом своей футболки. - Так, отлично, ты всё сказал, что хотел? – перебила его Равена – А теперь пора бы сматывать. Ты всех перебудил, пока бился тут как припадочный. Только теперь Уэс заметил, что весь блок так и кипит. Возгласы одобрения и аплодисменты от заключенных. Тревожные крики, приказы и стрекот заряжаемого оружия от охраны. И достойно завершающая картину всеобщего хаоса сигнализация, мерно повторяющая «Побег. Блок С. Побег. Блок С» Страх накрыл с головой, парализуя мозг, парализуя тело. Благородные мысли испарились, и, даже не думая, что затем его будет мучить совесть, а глаза той девчонки диаметром не меньше полуметра будут с укором смотреть на него из кошмаров, Уэс повернулся спиной к клеткам и бросился бежать. Он не видел куда бежит, от кого, и тем более не понимал где он вообще. Уэсу не было дела до всего этого, потому что монстр по имени «инстинкт самосохранения» взял верх над всеми остальными инстинктами. До конца своей жизни, на самой последней стадии маразма, когда руки и ноги уже не будут его слушаться, а собственное имя он будет вспоминать ценой невероятных усилий и не с первой попытки, Уэс будет помнить. Будет помнить этот треклятый побег. Этот бешеный стук сердца о ребра. Этот воздух, превратившийся в стаю ножей и режущий легкие при каждом вдохе. Будет помнить, как он искал дорогу «домой», мотаясь по всему континенту, не зная, куда именно ему идти. Будет помнить, как он сочинял небылицу за небылицей, оправдывая свое отсутствие, а онемевший от радости и нервной дрожи Сэм слушал, приоткрыв рот. Будет, наконец, помнить, как неистово заставлял себя верить, что все «устаканилось», что все «теперь нормально». И все же, какая-то часть мозга Уэса догадывалась, чувствовала – черти еще ждут своего часа в тихом омуте. И неважно, через год или через десять лет, но однажды на вялое, сонное, вежливое возражение «Сэр, черт вас побери, вы ошиблись номером!», он услышит: «Мистер Борланд, ваш эксперимент еще не завершен. Откройте. Или мы будем вынуждены выломать дверь». |
Перейти к обсуждению
Назад на "Фанфикшен" // Назад на главную // Disclamer
