| "Несчастный случай" |
|
Автор: TerryBolger Фэндом: Linkin Park Категория: джен/ пре-слэш Персонажи: Честер, Майк, Талинда, Саманта. Рейтинг: PG-13 Жанр: angst Содержание [ред.]: боль физическая и душевная; боль своя и боль чужая... что хуже? Больно. Очень. А вот теперь почти нет. Потому что им почему почему-то надоело его бить и теперь они смеялись. Каждый вдох – боль. Сломанные ребра. Голова тоже разрывалась от боли. Больно. Больно. Больно. Когда же это кончится? Тяжелый ботинок ударил по почкам, еще один удар в живот. Он скорчился, попытался подтянуть согнутые в коленях ноги – кажется, у него внутри не осталось ничего целого, хорошо, что он не хрустальный. Видимо, его разбитые губы все-таки сложились в жалкое подобие усмешки, замеченной его мучителями. Да, а сколько вообще это уже продолжается? Он старался думать хоть о чем-то, потому что темнота, которая его ждала при потере сознания сильно пахла смертью – его забьют до смерти. Или он… тут его схватили за подбородок грубые мозолистые пальцы. - Открывай глазки, сучонок, - он не видел их лица, но обострившийся слух позволял, к сожалению, различать перешептывания в стороне, смешки и смачные плевки – пока еще не ему в лицо, - Вот так то лучше. А теперь запомни, - этот парень опустился рядом с ним на корточки, его рука пробежала по телу Честера, там надавливая, так поглаживая – так, чтобы причинить как можно больше боли и за ставить стонать громче. Честер не мог больше давить свои крики, прикусывая нижнюю губу; он мог только радоваться, что давно снял кольцо – его бы точно вырвали так, что он бы никогда больше не решился делать пирсинг, - А тебе нравится, - среагировал парень; затянулся, вонючий дым, выдохнул прямо в лицо Честеру; волна тошноты, - нравится, нравится. Эй, ребята, никто не хочет с ним позабавиться? – он чуть приподнял Честера, зашипевшего от боли, - Вот он какой, право первой ночи, - Честер снова усмехнулся: какая уж там первая ночь – но за это к его разбитой губе приложили окурок. Больно. Больно. Больно. Мигали лампы – скоро перегорят лампочки. Очень яркий оттенок голубого по кафельным стенам. Черные тени, смеющиеся над ним. Холодный воздух, холодный пол – асфальт; песок попал в резаную рану на руке. Кажется, мальчик в черных кожаных штанах, вызывающе обтянувших задницу близкой к совершенству формы, болтающий с двумя громилами это сделал. Получив предварительно разрешение на это у главаря, сейчас лениво и почти брезгливо тыкающего носком ботинка Честеру в живот. Оглушающий стук двери: да, кажется, это подъезд какого-то заброшенного дома. Или здесь просто все бояться. Да, и в этот подъезд влетела девчушка – нормальная, обычная, очки в тонкой оправе, невысокие каблучки, папка с бумагами. Никто ее не тронул, словно ее демонстративно не замечали, а она просто подошла к парню, все еще раздумывающему, что делать с корчившимся Честером, и, поцеловав в щеку, зашептала что-то. Честер попытался сосредоточиться на блестящей прядке, которую тонкие пальцы то теребили, то заправляли за розовое ушко. Но не помогло – тошнота накрыла его. Инстинктивно – он слишком хорошо знал, за что еще его могут избить еще сильнее – он дернулся в сторону. Кровь, блевотина, желчь. Внутри у него словно ничего не осталось – все снаружи, на земле. Только тяжелый нерастворимый осадок в виде боли. А когда получил удар по ребрам, даже почувствовал легкую благодарность, немного отдающую горчинкой – собственная желчь на разбитых губах – этот удар заставил его откатиться в сторону. А то уже начал казаться реалистичным вариант не смерти от побоев, а от того, что он просто бы захлебнулся бы собственной блевотиной – а в ней окурок. А он еще считал тот случай на концерте одним из ярчайших моментов своей карьеры. Удар по копчику – чтобы слова главаря этой банды не звучали не слишком музыкальным фоном: - Эй, мы сейчас пойдем. Ты ведь будешь по нам скучать? – Честер боялся заглянуть парню в глаза, только следил, как тонкая девичья ладошка скользит по плечу – вверх, вниз, - А потом мы продолжим разговор. Попрощайтесь с ним, ребят. После этого прощания – он перестал считать удары после того, как ему наступили на кисть, раздробив, похоже, несколько косточек– его снова вырвало. А потом его потащили в угол, где чернела дыра – грязь и песок липли к открытым ранам, но он уже ничего не чувствовал. Металлическая лестница в подвал. Когда он оказался внизу, он не понял: темно, потому что он уже без сознания или только потому что наверху загремела дверь. Но замок не щелкнул, а он не смог вспомнить, сколько пересчитал своей ободранной спиной ступеней. Запищали мыши, а может быть и крысы. Честер попытался свернуться клубочком. Но это оказалось ему не по силам и он просто остался лежать на спине с неловко вывернутой левой рукой, по пальцам которой медленно стекала кровь из растревоженного пореза. Позывы к рвоте. И коже на лице стянута засыхающей блевотиной и кровью. Он больше никогда не будет заезжать в магазинчики в подворотнях на пути домой, пролегающем по городским трущобам, чтобы купит пачку сигарет. Потому что на выходе могут подхватить под руки и потом… запах собственной крови, запах чего-то гниющего – может быть, такого же несчастного путника как он сам – капанье, нужное, выдалбливающее все мысли из головы и прикосновение жесткой шерстки к голени – штанина задралась. Где-то наверху надрывно дребезжал его телефон, выпавший когда-то – кажется, в другой жизни – из его кармана. Честер тихо рассмеялся, но тут же закашлялся – он даже не хотел думать, какого цвета был этот плевок. *** Музыка, странные мелодии, перебор гитарных струн, что-то пронзительно грустное и наполненное до краев светом. Капелька соскользнула с края и разбилась на тысячу сверкающих осколков – оборвалась струна. Тихие голоса, ласковые слова. Он уже не был уверен, что они предназначены ему. Дышать было уже не так больно. Не возникло даже мысли открыть глаза, заставить себя прислушаться к тому, что говорят удивительные голоса – его уносило куда далеко. Пальцы слабо дернулись, пытаясь смять простынь – это он понял, все-таки лежать на чистой постели совсем не так, как на грязном сыром полу – но не смогли, не хватило сил. Ничего не хотелось. И под ту же музыку Честер провалился в какую-то мутную серость, где было спокойно и хорошо… если бы еще не было шарканья по полу и ноющей боли в раздавленной кисти. *** - Милый, тебе пора это выпить, - смуглая рука привычно пытается потрясти его за плеча: когда-то – кажется, в другой жизни – когда они только начали встречаться, она так будила его по утрам, - Честер, не упрямься, врач сказал… - Линди! Да плевать я хотел, что он там сказал, - Честер улыбается и берет из ее рук стакан с водой, холодная капля стекает по стеклу, тянется к таблеткам. Улыбка сменяется недовольной гримасой, но он мужественно делает несколько глотков и снова откидывается на подушки – он слишком слаб, он пришел в себя только несколько часов назад, которые, правда, успели ложиться в сутки. - Вот и хороший мальчик, - Саманта присаживается рядом с Талиндой на край его кровати – больше в этой палате присесть не на что, его жена обнимает за плечи будущую мать его второго ребенка и у них начинается разговор. А Честер закрывает глаза, если бы женщины не придавили одеяло, он бы немного повернулся – чтобы меньше чувствовать жжение в ободранной спине. Тихие голоса: - Как ты сегодня? - Лучше, знаешь, он шевелится, - шорох, сопение. - Угу. А ты уверена, что это «он», а не «она»? - Врач говорит. Чувствуешь? Кстати, спасибо, что подсказала с этими таблетками, мне полегчало. - За все нормально, малышка, - влажный звук поцелуя, - Я еще вспомнила. Когда я ждала Дрейвена… Честер чуть повернул голову – холодный щелк под щекой. Запах духов: разные оттенки сладости у Талинды и Сэм. Негромкий разговор. Легкая обида: он тоже хотел бы прижать свою ладонь к уже большому животу Линди и не важно, что он это делал уже тысячи раз. Но сегодня она не дала ему. А теперь они болтают с Сэм, отправившей Дрейвена к его родителям на пару дней, как закадычные подруги. А он слушает их голоса: милая, позаботься, как ты думаешь, спасибо, ты только не волнуйся, может, встретимся… Разбитая рука перевязана и солнечный зайчик, уютно устроившейся на его ладони рядом с бинтом, стал слишком горячим. Женщины ушли, продолжая свой разговор. Из-под ресниц Честер увидел, что Саманта по-прежнему обнимает Талинду за плечи, а та в свою очередь ласково держит его бывшую жену за руку, теребя кольцо на среднем пальце – большое, золотое, чем-то напоминающее то, которое носит Шинода. Он не услышал в их речи не своего имени, они не сказали ему ни слова на прощание, они не обернулись. Просто ушли – сделав свое дело, навестив своего мужчину. Дверь закрылась – легкий хлопок. А Сэм ничего ему не привезла от Дрейвена. А мальчик всегда готовил ему рисунки. Про которые Шинода говорил, что лет через восемьдесят за них будут биться все художественные галереи мира, занимающиеся современным искусством, как за самые ранние работы мэтра. И Честер позволял себе верить в слова этого слишком увлеченного жизнью парня – он чувствовал себя ему обязанным и не мог или не хотел возражать. Все было слишком хорошо. И было не важно что Шинода слишком много берет на себя, слишком – хотя не может вынести этот груз сам. Но это уже не имело значения: снотворное начало действовать и Честер заставил солнечного зайчика спрыгнуть со своей ладони – тот испуганно заметался по комнате и исчез. Серость. И холодная ткань под щекой. Сил, чтобы натянуть легкое одеяло – озноб – до подбородка не было. Честер вздохнул и немного испугался – слишком похоже не всхлип. Он легко прикусил подживающую губу. Музыка стала тише. Он так и лежал на спине, а между лопаток расползалось пятно – содранная болячка. *** Теплые пальцы пытались разгладить складку между бровей. Глаза закрыты, ресницы не дрожат – Честер еще спит. Только эти глубокие морщинки – их две, короткая и побольше – между бровей. Они не исчезают от его прикосновений. Их не было. Ничего не было. Ни морщин. Ни этого звонка, на который Честер не ответил. Ни грубостей полицеского, когда Честера на носилках выносили из того подвала. Ни это лужи блевотины, в которую чуть не вляпался Майк. Ни их нового альбома. Ни их группы. Ничего не было. Майк накрыл ладонью солнечный зайчик, устроившийся на подушке Честера, но тот выскользнул и теперь грел его. Пытался согреть. Майк решился снова посмотреть на спящего: голова чуть повернута в бок, щека прижата к подушке, и даже если Честер сейчас проснется, он все равно не увидит одногруппника. Рассматривать это лицо – знакомое и изменившееся – Майк больше не мог: за этим увлекательным занятием он провел уже больше часа – с тех пор как попрощался с выходившими от лечащего врача Талиндой и Сэм. Сгорбленная спина, опущенные плечи. Он потер пятно от кофе на коленке – когда он умудрился его посадить? Он поправил сползшее одеяло. Легкое дыхание Честера. Он прикусил губу – разбитые губы Честера, рука в отливающем розовым бинте. Майк закрыл глаза; он чуть раскачивался, словно подчиняясь ритму новой мелодии – очень грустной. Почему это случилось? Почему все это случилось? Он должен был что-то сделать, чтобы этого не случилось, чтобы Честер не был сейчас здесь – больной и несчастный. Майк попытался доказать себе, что в произошедшем нет его вины, но не получилось. Честер уже давно большой мальчик, они уже давно работают не вместе, да и над новым альбомом Linkin Park они еще вместе работать не садились. Честер – не часть жизни Майка Шиноды. Да, часть – он друг, но они оба сами по себе. Нельз принимать решения за другого. Нет, можно, и он, Майк, это умеет. Но он пренебрег этим и теперь Честер здесь, на больничной койке. Это его вина. В этом нет его вины. И, даже помотав головой, он не смог выкинуть эти мысли из головы. Честер во сне повернул голову, дыхание стало менее глубоким, похоже, он скоро проснется. Майк провел большим пальцем по его нижней губе. - Прости меня, малыш. Прости меня, Чести, - тихие слова давались с трудом, - Прости меня, прости. Прости, мне пора. Выздоравливай. Честер в полусне почувствовал это лаковое прикосновение. В голове у него звучала музыка, тихая, похожая на плач потерявшегося ребенка, и он не расслышал слова. Только ласка. А Майк Шинода осторожно прикрыл за собой дверь палаты – чтобы не потревожить больного и безуспешно пытаясь гордо расправить грудь – опушенные плечи, взгляд в пол – пошел к лифтам. Вниз. Ему пора. Его ждут. Внизу. Он не замечал на себе чужих восхищенных, узнавающих, любопытных и равнодушных взглядов. Он думал, он вспоминал прошедшее время. Он пытался понять, где же он допустил ошибку, приведшую к тому, что Честер попал в эту передрягу. Метеора. Концерты. Jay-Z. Альбом. Fort Minor. The Solo. Это был выбор самого Честера. И Майк не мог в принципе знать, какой дорогой и во сколько его одногруппник возвращается домой после чего-то там – его жизнь. Майк искал – что же он мог сделать и не сделал. За его спиной закрылись двери лифта. Вниз. От быстроты – немного поташнивает. Он вспоминал. Он пыпался понять, что же он не сделал, что он сделал не так. Не так. Все должно быть не так. *** Честер потянулся – как же давно ему этого хотелось! – и не почувствовал той боли, от которой хотелось кричать. Да, ноет немного, немного больно. Странный сон – про пальцы, скользящие по его губам – принес облегчение, радость и серость вокруг стала не такой утомляющей. Он потянулся к стакану на тумбочке – хотелось пить – но он был пустым. Что-то блеснуло на дне. Честер внутренне сжался: кольцо? Но это был лишь солнечный зайчик. Честер сжался в комочек, подтянув к груди согнутые в коленях ноги. Раненную руку он почти не чувствовал – бинты снялись легко. А Сэм он не нужен. И Линди. Им нужны дети. Чтобы отвлечься, он стал рассматривать полоску запекшейся крови, багровый кровоподтек. И как же его угораздило вляпаться в это дерьмо? Впрочем, вся жизнь дерьмо. И он это знает. И что же он сделал не так? Где, где была ошибка? Что спровоцировало эту банду? Но он послал эти мысли далеко и надолго: Честер резко сел н кровати, подушка слетела на пол, он потянулся за ней, не обращая внимания на наконец-то проснувшуюся боль. Гитарные переборы - это было важнее, чем что-то еще. Он напевал, пытаясь сообразить, где же записать ноты и приходящие слова. Итак, с этим нужно будет поработать: это будет чудесная песня. Для его сольного альбома. Нужно еще будет поговорить с Шаком. Может, и Шинода что-то посоветует. Так, значит здесь чуть выше, потом минорное трезвучие, потом идем на доминанту, добавить переборы… |
Назад на "Фанфикшен" // Назад на главную // Обсудить на форуме // Disclamer
